Современные направления философии природы

В современной философии природа рассматривается в рамках таких направлений, как: экоцентризм, биоцентризм, экофилософия, глубинная экология, экофеминизм.

Экоцентризм (экоцентрический холизм) – направление, считающее более важным защиту экосистем и сообществ видов диких животных и растений, чем отдельных особей. Экоцентристы настаивают на том, что человеческие ценности не исчерпывают всех возможных ценностей. Ценность включает в себя гораздо больше, чем удовлетворение человеческих интересов, например ценность жизни. Ценность экосистем аргументируется их независимостью от нас, сложностью и разнообразием, саморегуляцией, наличием длительной истории развития. Для сторонников экоцентризма идея дикой природы заключается в защите ее ради нее самой. Они считают дикую природу священной, имеющей внутреннюю ценность, обладающей моральными правами. Поэтому экоцентристы поддерживают создание охраняемых природных территорий, где дикой природе должна предоставляться полная свобода без какого-либо научного, рекреационного или религиозного освоения, т. е. сторонникам экоцентризма близка позиция невмешательства в дела природы .

Биоцентризм – направление, ставящее превыше всего интересы живой природы. Базируется на осознании ценности каждого живого существа и равноправия всего живого. Считает жизнь основным критерием любой деятельности. Утверждает, что человек является лишь частью природы, а все остальные живые существа – его равноправные моральные партнеры. Интересы и ценность отдельных существ предпочитает защите интересов видов и экосистем. Утверждает, что все системы живой и неживой природы представляют собой единое целое и являются частями морального сообщества, поэтому человек должен иметь нравственный долг перед всеми живыми существами на Земле, призван оберегать все живое, животных и растения.

Экофилософия – направление современной философии, в основе которого лежит идея целостного и системного описания закономерностей и динамики процессов, происходящих в природе, общественной жизни, культуре, человеческом мышлении. Она рассматривает мир не как отчужденный от человека объект, а как его дом, в котором все люди являются его хранителями и ответственны за все, что там есть, включая их собственную судьбу. На этой основе неизбежное преображение восприятия мира и этико-экологических ценностей должно вести к формированию «экологической духовности », объединяющей в себе осознание единства всей природы, солидарности с ней человека и его ответственности за нее. Экофилософы считают, что человек должен испытывать чувство благоговения перед этим единством и стремиться к нравственному идеалу в своей повседневной и профессиональной деятельности. Нравственный идеал экофилософского сознания – как целостность, духовность, благоговейность, эволюционность, соучастие. Основные принципы экофилософии : 1) вся жизнь и все существа обладают внутренней ценностью; 2) вся жизнь и все существа обладают правами; 3) человечество должно жить в пределах законов природы и служить природе; 4) все в природе взаимосвязано (холизм).

Глубинная (фундаментальная) экология – одна из школ экологической философии, ставящая во главу угла равноценность человеческой и нечеловеческой жизни , решающая базисные вопросы: удовлетворяет ли современное общество фундаментальные потребности людей в любви, способствует ли оно безопасности человека, его возможности общаться с природой. Глубинная экология исходит из двух принципов: 1) человечество – часть природы, поэтому люди должны рассматриваться как компонент экосистем; 2) социальная перспектива и ценность экологического поведения людей определяется тем, насколько полно в нем учитываются интересы целостных экосистем, а не только интересы отдельных индивидов. Глубинно-экологический подход проповедует целостное видение мира – холизм , гармонию с природой, признание внутренней ее ценности и биосферного равенства существ, самоограничение материальных потребностей ради сохранения Земли – все, что не разрушает природу, технологию и науку. Базовыми принципами являются: сопереживание другим жизненным формам, уважение их права на жизнь и процветание, поэтому глубинные экологи против рассмотрения природы в качестве источника ресурсов человека. Традиционную описательную экологию глубинная экология определяет как «поверхностную».

Экофеминизм – направление общественной мысли, соединяющее экологическую философию, этику и феминизм и считающее, что освобождение женщин от «тирании» мужчин должно быть связано с освобождением природы от тирании человека. Экофеминисты строят свои утверждения на следующих принципах : 1) существует несомненная связь между угнетением женщин и угнетением природы; 2) понимание характера этой связи необходимо для адекватного понимания природы; 3) феминистская теория и практика должны включать экологическую перспективу; 4) решение экологических проблем должно включать феминистские перспективы. При этом процесс освобождения женщины, выступающей символом близости к пpиpоде, должен начинаться с освобождения природы как носителя женского начала . Экофеминисты считают, что Мать-Земля – это заботливый дом для всей жизни, и ее следует почитать и любить, как это делали наши предки.

Вопрос 13. Природа как саморазвивающаяся система.

Научные и философские представления о биосфере, ноосфере, этосфере.

Коэволюционная стратегия взаимодействия общества и природы.

Концепция устойчивого развития системы «общество – природа»

Общим основанием естественнонаучного изучения природы на современном этапе стал принцип универсального эволюционизма , который объединил идеи системного и эволюционного подходов. На его основе создается единая научная картина мира , единая стратегия естественнонаучного познания природы , которая объединяет три основные сферы бытия: неживую природу, органический мир, социальную жизнь. Основной вклад в этот проект вносят: физико-космологические, биолого-химические и социально-экологические научные дисциплины.

В формировании образа природы как саморазвивающейся системы определяющую роль играют три важных направления в современном научном познании: 1) теория нестационарной Вселенной, 2) синергетика, 3) теория биологической эволюции и развитие на ее основе концепции биосферы и ноосферы.

Теория нестационарной Вселенной возникла в результате революции в астрономии в начале 20 века. Первой ее версией стала концепция расширяющейся Вселенной. В научный обиход вошли представления о космической эволюции, которая началась ≈ 15-20 млрд. лет назад. Дальнейшее развитие космологии привело в 80-е годы XX в. к становлению космо-микрофизики, целью которой стал поиск единого подхода к описанию процессов, происходящих на разных уровнях организации материи – от ядер атомов до звезд и планет, и создание непротиворечивой модели самоорганизации Универсума.

Современной теорией самоорганизация является синергетика . Ее подходы распространяются на любые самоорганизующие системы, включающие в себя многие подсистемы (электроны, атомы, молекулы, клетки, организмы, многоклеточные организмы, людей, сообщества людей и т.д.). Синергетика стала основой разработки идеи самоорганизация , которая включает все процессы самоструктурирования, саморегуляции, самовоспроизведения и рассматривается как основное свойство Универсума.

Огромную роль в разработке универсального эволюционизма сыграла теория биологической эволюции и развитие на ее основе концепции биосферы и ноосферы . Учение об эволюции био- и ноосферы формируется В 20-е годы ХХ в. Его становления связано с именем В.И. Вернадского. По его мнению, биосфера – это особое геологическое тело, структура и функции которого определяются специфическими особенностями Земли и Космоса . Она есть результат длительной эволюции живого вещества во взаимосвязи с неорганическими условиями. Под влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера переходит в новое состояние – ноосферу , а возможности человека становятся сопоставимыми с действием геологических сил. Жизнь предстает как целостный эволюционный процесс (физический, химический, биологический), включенный в процесс космической эволюции.

Таким образом, на рубеже 19-20 вв., благодаря развитию естествознания, возникает общенаучная картина мира как саморазвивающейся системы . Она становится фундаментальной исследовательской программой науки на этапе интенсивного междисциплинарного синтеза знаний.

Введение

Понятие "природа" - одно из наиболее широких понятий. Явления и объекты природы - это и свет далеких звезд, и взаимопревращения мельчайших элементарных частиц, бескрайние просторы океана и простирающиеся рядом леса и луга, могучие реки. Это и бесконечное разнообразие жизни на Земле... Понятием «природа» охватывается все сущее, вся Вселенная, и в этом смысле оно близко к понятию материи: можно сказать, что природа - это материя, взятая во всем многообразии ее форм. Чаще, однако, это понятие употребляется в несколько более ограниченном и определенном смысле, обозначая всю совокупность естественных условий существования человека и человечества.

Актуальность работы- Проблема взаимоотношений в системе "Человек- Природа" относится к числу вечных философских проблем. Являясь, по сути, неотъемлемой частью Природы, Человечество в своих отношениях с ней прошло ряд этапов: от полного обожествления и поклонения природным силам до идеи полной и безусловной власти человека над природой. Катастрофические последствия власти над природой мы в полной мерой пожинаем сегодня. Отношения Человека и Природы в XX веке стали своеобразным центром, в котором сходятся и завязываются в один узел различные стороны экономической, общественной и культурной жизни людей. В современную эпоху стремительный рост народонаселения оказывает возрастающее влияние, как на жизнь отдельных государств, так и на международные отношения в целом. Важность и значимость демографической проблемы признана всеми государствами. В конечном пространстве рост населения не может быть бесконечным. Стабилизация численности населения в мире - одно из важных условий перехода к устойчивому эколого-экономическому развитию. Я считаю эту проблему основной, проблемой, от которой зависят остальные глобальные проблемы и дальнейшая жизнь всего человечества.

Цель контрольной работы- раскрыть понятие природы, изучить влияние природы на общество - с одной стороны. Влияние человека на природу - с другой стороны. Рассмотреть современную демографическую ситуацию в мире как глобальную проблему, и в частности демографическую ситуацию в России.

Природа в философском понимании

Понятие природы. Специфика философского подхода к исследованию природы

В широком смысле слова природа -- это все сущее, весь мир в многообразии его форм и проявлений. В более узком смысле -- объект исследования естествознания. В литературе часто встречается толкование понятия "природа" как совокупности естественных условий существования человеческого общества. Данный термин используется и для обозначения созданных человеком материальных средств своей жизни и деятельности -"второй природы". Как заметил еще К. Маркс, постоянное осуществление обмена веществ между человеком и природой -- закон, регулирующий общественное производство; без такого обмена была бы невозможна сама человеческая жизнь. Лукашевич В.К. Философия: Учеб. пособие / Под общ. ред. В.К. Лукашевича.-М., Дрофа, 2000.С. 301

В отличие от природы общество -- это социально организованная материя (живая материя). Его также понимают в широком и в узком смысле слова. В первом случае общество, человечество -- это "выросшая" (выкристаллизовавшаяся) из природы ее часть, фрагмент материального мира, исторически развивающаяся форма жизнедеятельности людей. Во втором случае -- определенный этап человеческой истории (общественно-экономическая формация, межформационная или внутриформационная ступень, например, раннефеодальное общество, монополистический капитализм, социализм и др.) или отдельное общество (социальный организм), например, французское, индийское общество, советское и др.

Природа в силу своей значимости для жизни и развития об¬щества всегда была объектом философского осмысления.

Так, древнегреческая философия базировалась на превалирующем значении природного начала. Знаменитые философы (Сократ, Платон) воспринимали природу как часть бытия, эстетически прекрасное образование, результат целесообразной деятельности Творца. В их рассуждениях и спорах подчеркивалось превосходство природы над человеком, а ее "творения" считались эталоном совершенства. Идеал человеческой жизни мыслился ими только в гармонии с природой.

Средневековая христианская философия утверждала концепцию ущербности природы и неизмеримо высоко ставила над ней Бога. Человек, развиваясь духовно, также стремился возвыситься над природой. В эпоху -Возрождения мыслители, возвращаясь к античным идеалам понимания природы, дают им новое объяснение. Они уже не противопоставляют Бога и природу, а наоборот, сближают их, доходя до пантеизма, до отождествления Бога и мира, Бога и природы (Дж. Бруно). Если античные философы часто выступали с позиций гилозоизма, считая космос живым целым, то философы Возрождения выдвинули в качестве чувственно-эстетического идеала философии лозунг "Назад к природе". Позже он использовался в политической философии Ж.-Ж. Руссо (а затем -- современными "зелеными", борющимися за сохранение окружающей среды).

Но объектом широкого научного исследования природа становится, и не случайно, лишь в Новое время. В этот период природа превращается в сферу активной практической деятельности человека (признается его "мастерской"), масштабы которой по мере развития капитализма растут. Однако недостаточно высокий уровень развития науки в цехом в сочетании с социальными установками капитализма на овладение мощными энергетическими источниками тепловой, механической, а затем и электрической энергии привели к хищническому ограблению природы.

Со временем возникла необходимость организовать такое взаимодействие общества и природы, которое было бы адекватным насущным социальным потребностям человечества. Первым шагом в этом направлении стала разработка концепции ноосферы, авторами которой были французские философы П. Тейяр де Шарден и Е. Ле-Руа, а также русский учений В.И. Вернадский. Лукашевич В.К. Философия: Учеб. пособие / Под общ. ред. В.К. Лукашевича.-М., Дрофа, 2000. С. 303

Человек всегда находился и находится в определенном отношении к природе. Сегодня взаимодействие человека и природы должно базироваться на следующих основных положениях, разработанных современной наукой и подтвержденных практикой:

1. Природа обладает возможностью порождения человека, что доказано естественнонаучным путем. Вселенная же такова, что возникновение человеческой жизни оказывается постоянной возможностью.

2. Человек возникает "из природы", на это указывают прежде всего эволюция живой материи, а также процесс деторождения.

3. Только на природной основе человека и возможно появление человеческого, общественного бытия, сознательной деятельности.

4. В социальной субстанции человек реализует социальные качества, превращая природные основания в фундамент общественной жизни, социальной деятельности.

Для обеспечения существования и развития люди, общество должны не только знать природу и эволюцию ее составляющих элементов, но и уметь организовать свою жизнь с учетом законов природы и тенденций ее изменения.

Природное начало проявляется во всех сферах человеческой деятельности. Например, в области политики природное как бы расщепляется на две части: с одной стороны, оно проявляется непосредственно в самих политико-управленческих структурах деятельности; с другой -- характеризуется как определенный объект, цель политики, политических решений. Каждое государство обязательно определяет общие границы территории, на которую распространяется его власть. Предполагаются и принцип деления территории на отдельные регионы, и структурирование механизма управления ими. В этом отношении природные факторы вплетаются в механизм политико-управленческой сферы и представляют ее определенный аспект.

Природное выступает объектом и духовного творчества, духовного "освоения" мира. Природа здесь универсальна и беспредельна: это и аспект философского осмысления бытия человека, и объект научного познания, направленного на изучение окружающей среды и ее законов, и предмет эстетического освоения. Лукашевич В.К. Философия: Учеб. пособие / Под общ. ред. В.К. Лукашевича.-М., Дрофа, 2000. С. 304

В итоге, природное начало проявляется во всех сферах общественной жизни, причем в разных его формах. Человек в процессе своей жизнедеятельности осваивает все многообразие природного не только в его конкретном содержании, но и во всей внутренней противоречивости, во всей гамме превращений материального в идеальное. Элемент природного универсален, он буквально пронизывает общественную жизнь. При этом природное не является инертным качеством, наоборот, оно, подчиняясь естественным законам мира, ни на йоту не отклоняясь от них, живет, пульсирует в обществе, сохраняя активность. Отсюда можно сделать вывод, что общество представляет собой не что иное, как определенное природное образование, как один из высших этапов бесконечной эволюции природного бытия.

Таким образом, общество -- это фрагмент природного бытия, особая форма природы, это бытие части природы, граненной временем и пространством.

Как следует из выступления г-на Ф. Франка, доводы «за» и
«против» принятия некоторой научной теории не всегда сводятся
только к рассмотрению ее технической значимости, т. е. к ее спо-
собности дать связное объяснение рассматриваемых явлений; за-
частую это зависит от множества других факторов.
Так, например, в случае астрономии Коперника дело своди-
лось не только к выбору между более простой и более сложной
теорией движения небесных тел: речь шла о выборе между физи-
кой Аристотеля, представлявшейся более простой, и другой физи-
кой, казавшейся более сложной; о выборе между доверием к чув-
ственному представлению (последовательным проводником этой
точки зрения был Бэкон2) и отказом от такого доверия в пользу
чистого теоретизирования и т. д.
Я целиком согласен с г-ном Франком. Жаль только, что он в
своих рассуждениях не пошел еще дальше и ни словом не обмол-
вился о влиянии, оказываемом философской субструктурой - или
философским «горизонтом» - соперничающих теорий. По моему
глубокому убеждению, «философская субструктура» сыграла чрез-
вычайно существенную роль, и влияние философских концепций
на развитие науки было столь же существенным, сколь и влия-
ние научных концепций на развитие философии. Можно было бы
привести множество примеров этого взаимовлияния. Один из
впечатляющих примеров такого рода, на котором я кратко оста-
новлюсь, дает нам послекоперниковский период развития науки,
который принято рассматривать как начальный этап новой науки,
иными словами, науки, без малого три столетия господствовавшей
в европейском мышлении - грубо говоря, от Галилея до Эйнштей-
на, Планка или Нильса Бора.
Поэтому вряд ли нужно говорить, что имевшая место в вы-
ступлении Ф. Франка недоговоренность чревата самыми тяжелы-
ми последствиями и достойна сожаления. Впрочем, такой пробел
является почти нормальным. Если о влиянии научной мысли на
развитие философских концепций говорится очень много и с пол-
ным правом, ибо такое влияние очевидно и определенно - доста-
точно вспомнить имена Декарта, Лейбница, Канта, - то гораздо
меньше говорят (либо почти не говорят) о влиянии философии
12
на развитие научной мысли. Если же иной раз какой-нибудь исто-
рик позитивистской ориентации и упомянет об этом влиянии, то
лишь затем, чтобы попенять, что в былые времена философия
действительно оказывала влияние на науку и даже господство-
вала над ней, следствием чего явилась бесплодность как антич-
ной, так и средневековой науки; что только после бунта науки
против тирании философии, этой пресловутой «королевы наук»
XVII в., началось действительное совпадение прогресса в науке
с ее последовательным освобождением от упомянутой тирании и
иереходом на твердую эмпирическую основу; что, к сожалению,
это освобождение произошло далеко не сразу, так что у Декарта
и даже у Ньютона мы находим епф следы метафизических спе-
куляций. Должен был наступить XIX или даже XX век, чтобы
они окончательно исчезли; и если вопреки всему это все-таки
произошло, то благодаря Бэкону, Огюсту Копту, Эрнсту Маху и
Венской школе.
Некоторые историки идут еще дальше и утверждают, что в
своей основе наука как таковая - по крайней мере современная
ыаука - никогда реально не была связана с философией. Так,
Э. Стронг в известной работе «Процедура и метафизика»
(Беркли, 1936) поведал нам, что философские предисловия и
введения, которые великие творцы современной науки предпосы-
лают своим трудам, чаще всего бывают не более чем данью веж*
ливости или традициям, выражением своего рода конформизма
с духом времени и что там, где они обнаруживают свои искрен-
ние и глубокие убеждения, эти прелиминарии имеют значение не
больше - или скажем так: имеют отношение к процедуре, т. е. к
действительной работе этих великих творцов, не больше, - чем их
религиозные убеждения...
В виде исключения можно упомянуть Э. А. Берта, автора
известных «Метафизических основ современной физической нау-
ки» (Лондон, 1925), который допускает наличие позитивного
влияния и важной роли философских концепций в развитии нау-
ки. Но даже Берт видит в них лишь своего рода подпорки, строи-
тельные леса, которые помогают ученому конструировать и фор-
мулировать свои научные концепции, но которые, как только
здание теории возведено, могут быть убраны и в самом деле уби-
раются последующими поколениями.
Итак, какими бы пара- или ультранаучными ни были идеи,
приведшие Кеплера, Декарта, Ньютона или даже Максвелла к их
открытиям, в конечном счете они либо имеют ничтожное значе-
ние, либо вообще не идут в счет. Что действительно имеет зна-
чение, так это само открытие, установленный закон; закон дви-
жения планет, а не Мировая Гармония; сохранение движения, а
не Божественная Неизменность... Как сказал Г. Герц: «Теория
Максвелла - это уравнения Максвелла».
Вслед за Бертом можно сказать, что метафизические субструк-
туры, или основания, играют в развитии научной мысли роль,
13
аналогичную той, которую в ней, согласно эпистемологии А. Пу-
анкаре, играют образы.
Это уже интересно. Со своей стороны я полагаю, что не сле-
дует слишком дурно отзываться об образах. По-моему, на самом
деле достойно удивления не то, что образы не согласуются пол-
ностью с теоретической реальностью, а, наоборот, достоин удив-
ления тот факт, что такое полное согласие имеет место и что
научное воображение, или интуиция, создает эти образы столь
прекрасными и что они столь глубоко проникают в области (чему
каждый день приносит новые подтверждения), на первый взгляд,
совершенно закрытые для интуиции, например в атом или даже
в его ядро. Так мы обнаруживаем, что к образам возвращаются
даже те, кто, подобно Гейзенбергу, их решительно изгонял.
Предположим, однако, вместе с Бертом, что философские воз-
зрения являются не больше чем строительными лесами. Но и в
этом случае - поскольку крайне редко приходится видеть, чтобы
здание строилось без них, - сравнение Берта приводит нас к пря-
мо противоположному выводу, чем тот, который он делает, а
именно, что такие строительные леса совершенно необходимы
для постройки, ибо они обеспечивают самую возможность таковой.
Вне всякого сомнения, post factum научная мысль может их
отбросить, но, возможно, только для того, чтобы заменить други-
ми. Или, быть может, для того, чтобы просто забыть о них, по-
грузить в сферу подсознания на манер грамматических правил,
о которых забывают по мере того, как осваивают язык и которые
полностью исчезают из сознания с достижением полного освое-
ния языка.
И - чтобы больше не возвращаться к Стронгу - совершенно
очевидно, что творчество Фарадея столь же мало может быть
объяснено исходя из факта его принадлежности к таинственной
секте сандеманьянцев, сколь творчество Гоббса - исходя из его
пресвитерианства, Эйнштейна - из его иудаизма или Де Брой-
ля - из его католицизма (хотя было бы безрассудным отрицать
любое влияние: пути разума столь причудливы и неисповедимы!).
Довольно часто философско-теологические высказывания великих
ученых XVII и XVIII вв. играют не большую роль, чем анало-
гичные высказывания некоторых наших современников... Но это
отнюдь не всегда так. Легко, например - или по меньшей мере·
возможно, - показать, что великая битва между Лейбницем и
Ньютоном, под знаком которой протекала первая половин»
XVIII в., в конечном счете имеет в своей основе противополож-
ности их теолого-метафизических позиций. Она отнюдь не была
следствием столкновения двух тщеславий или двух техник, а про-
сто-напросто двух философий 3.
Итак, история научной мысли учит пас (по крайней мере я
попытаюсь это показать), что:
а) научная мысль никогда не была полностью отделена от
философской мысли;
14
б) великие научные революции всегда определялись ката-
строфой или изменением философских концепций;
в) научная мысль - речь идет о физических науках - разви-
валась не в вакууме; это развитие всегда происходило в рамках
определенных идей, фундаментальных принципов, наделенных
аксиоматической очевидностью, которые, как правило, считались
принадлежащими собственно философии.
Разумеется, из этого отнюдь не следует, что я отвергаю зна-
чение открытия новых фактов, новой техники или, более того, на-
личия автономности или даже внутренней закономерности раз-
вития научной мысли. Но это уже другая история, говорить о ко-
торой сейчас не входит в мои намерения.
Что касается вопроса о том, положительным или отрицатель-
ным было влияние философии на развитие научной мысли, то,
откровенно говоря, этот вопрос либо не имеет большого смысла-
ибо я только что со всей определенностью заявил, что наличие
некоей философской обстановки или среды является необходимым
условием существования самой науки, - либо обладает очень глу-
боким смыслом, ибо приводит нас вновь к проблеме прогресса -
или декаданса - философской мысли как таковой.
Действительно, если мы ответим, что хорошие философии
оказывают положительное влияние, а плохие - менее положи-
тельное, то мы окажемся, так сказать, между Сциллой и Хариб-
дой, ибо в таком случае надо обладать критерием «хорошей» фи-
лософии... Если же, что вполне естественно, судить по конечному
результату, то, как полагает Декарт, в этом случае мы оказы-
ваемся в ситуации порочного круга.
Более того, следует остерегаться слишком поспешных оценок:
то, что вчера представлялось превосходным, сегодня может не
оказаться таковым, и наоборот, то, что вчера было смехотворным,
сегодня может оказаться совсем не таким. История демонстри-
рует достаточно таких поистине ошеломляющих колебаний от од-
ной полярности к другой, и если она никоим образом не обучает
нас «воздержанию от суждений» (?????4), то, вне всякого сомне-
ния, она учит нас осмотрительности.
Мне могут, однако, возразить (прошу прощения, что так дол-
го останавливаюсь на предварительных замечаниях: они представ-
ляются весьма существенными), что даже если я прав, т. е. если
даже сумею доказать - ибо до сих пор я просто утверждал это, -
что развитие научной мысли подвергалось влиянию - и далеко
не тормозящему - со стороны философской мысли, то все равно
это касается только прошлого, но отнюдь не настоящего или бу-
дущего.
Короче говоря, единственный урок истории состоит в том, что
из нее нельзя извлечь никакого урока. Да и вообще, что пред-
ставляет собой эта история, особенно история научной или тех-
нической мысли? Кладбище ошибок, коллекцию чудищ, выбро-
шенных на свалку и пригодных разве что для фабрики вторсырья?
15
«Кладбище забытых теорий» или же главу «Истории человече-
ской глупости»? Такое отношение к прошлому, более характерное
для технарей, чем для великих мыслителей-творцов, признаемся,
вполне нормально, хотя не столь уж неотвратимо и, менее того,
оправданно. Оно вполне нормально для человека, оценивающего
прошлое, давнопрошедшие времена с точки зрения настоящего
или будущего, к которому он устремлен в своей деятельности.
И действительно, обращая вспять течение времени, он сталкива-
ется со старыми теориями в канун их смерти - с одряхлевшими,
высохшими, закостенелыми. Одним словом, перед нами пред-
стает острогротескный образ «той, которая была прекрасной Оль-
мьер», как ее создал О. Роден. Только историк обнаруживает каж-
дую из них в момент ее цветущей молодости, в расцвете красоты;
лишь он, реконструируя развитие науки, схватывает теории прош-
лого при их рождении и видит создающий их порыв творче-
ской мысли.
Итак, обратимся к истории.
Научная революция XVII в., знаменующая собой рождение
новой науки, имеет довольно сложную историю. Но поскольку я
уже писал об этом в ряде работ, могу позволить себе быть крат-
ким. Я считаю, что ей присущи следующие характерные черты:
а) развенчание Космоса, т. е. замена конечного и иерархиче-
ски упорядоченного мира Аристотеля и средних веков бесконеч-
ной Вселенной, связанной в единое целое благодаря идентичности
своих элементов и единообразию своих законов;
б) геометризация пространства, т. е. замещение конкретного
пространства (совокупности «мест») Аристотеля абстрактным
пространством евклидовой геометрии, которое отныне рассматри-
вается как реальное.
Можно было бы добавить - но это, по существу, лишь след-
ствие только что сказанного - замещение концепции движения-
состояния концепцией движения-процесса.
Космологические и физические концепции Аристотеля вызы-
вают, вообще говоря, резко критические отзывы. Это, по-моему,
объясняется главным образом тем, что:
а) современная наука возникла в противовес аристотелевской
науке и в борьбе с ней;
б) в нашем сознании утвердились историческая традиция и
ценностные критерии историков XVIII и XIX вв. Действительно,
этим последним, для которых ньютоновские концепции были не
только истинны, но также очевидны и естественны, сама идея
конечного Космоса казалась смешной и абсурдной. Действитель-
но, как только не насмехались над Аристотелем за то, что тот на-
делял мир определенными размерами; думал, что тела могут
двигаться, даже если их не тянут или толкают внешние силы; ве-
рил, что круговое движение является особо значимым, и потому
называл его естественным движением!
16
Однако сегодня мы знаем - но еще не до конца осознали н
приняли, - что все это не столь уж смешно и что Аристотель был
гораздо более прав, чем сам это осознавал. Прежде всего, круго-
вое движение действительно представляется наиболее распростра-
ненным в мире и особо значимым; все вертится вокруг чего-либо
и обращается вокруг своей оси - галактики и туманности, звезды,
солнца и планеты, атомы и электроны... даже фотоны н те, ка-
жется, не составляют исключения.
Что же касается спонтанного движения тел, то благодаря
Эйнштейну мы знаем теперь, что ^локальная кривизна простран-
ства превосходным образом вполне может вызывать движения
такого рода; точно так же мы знаем (или думаем, что знаем),
что наша Вселенная отнюдь не бесконечна - хотя и не имеет
границ, в противовес тому, что думал Аристотель, - и что вне
этой Вселенной абсолютно ничего нет, так как нет никакого «во-
вне», и что все пространство находится «внутри» («из-внутри»).
Но об этом как раз и говорил Аристотель, который, не имея
в своем распоряжении средств римановой геометрии, ограничи-
вался утверждением, что вне мира нет ничего - ни абсолютной
заполненности, ни пустоты - и что все «места», т. е. все простран-
ство, находятся внутри 5.
Аристотелевская концепция не является концепцией матема-
тической- и в этом ее слабость; в этом также и ее сила: это ме-
тафизическая концепция. Аристотелевский мир не наделен гео-
метрической кривизной, он, если можно так выразиться, искрив-
лен метафизически.
Современные космологи, пытаясь объяснить нам структуру
эйнштейновского или постэйнштейновского мира с его искривлен-
ным и конечным, хотя и безграничным пространством, обычно·
говорят, что все это довольно трудные математические понятия
и что те из нас, кто не имеет необходимого математического обра-
зования, не в состоянии как следует их понять. Конечно, это
верно. В этой связи, однако, достаточно занятным представляется
тот факт, что, когда средневековые философы должны были разъ-
яснять профанам - или своим ученикам - космологию Аристоте-
ля, говорили нечто подобное, а именно: речь идет об очень труд-
ных метафизических понятиях, и те, кто не обладает соответст-
вующим философским образованием и не умеет отвлечься от гео-
метрических представлений, не смогут их понять и продолжают
задавать нелепые вопросы типа: «А что находится вне мира?».
или: «А что будет, если проткнуть палкой самую крайнюю обо-
лочку небесного свода?»
Действительная трудность аристотелевской концепции состоит
в необходимости «вместить» евклидову геометрию внутрь не-
евклидовой Вселенной, в метафизически искривленное и физиче-
ски разнородное пространство. Признаемся, что Аристотель абсо-
лютно не был этим озабочен, ибо геометрия отнюдь не являлась
для него фундаментальной наукой о реальном мире, которая
2 А. Койре 17
жыражала сущность и глуоинное строение последнего; в его гла-
зах геометрия была лишь некоторой абстрактной наукой, неким
вспомогательным средством для физики - истинной науки о
сущем.
Фундамент истинного знания о реальном мире составляет для
него восприятие - а не умозрительные математические построе-
ния; опыт - а не априорное геометрическое рассуждение.
Намного более сложная ситуация предстала между тем перед
Платоном, который предпринял попытку сочетать идею Космоса
с попыткой сконструировать телесный мир становления, движе-
ния и тел, отправляясь от пустоты (????), или чистого, геометри-
зовапного пространства. Выбор между этими двумя концепция-
ми - космического порядка и геометрического пространства - был
неизбежен, хотя он и был произведен лишь позднее, в XVII в.,
когда творцы новой науки, приняв за основу геометризацию про-
странства, вынуждены были отбросить концепцию Космоса.
Представляется совершенно очевидным, что эта революция,
заменившая качественный мир здравого смысла и повседневного
опыта архимедовым миром формообразующей геометрии, не мо-
жет быть объяснена влиянием опыта, более богатого и обширного
ио сравнению с тем опытом, которым располагали древние вооб-
ще и Аристотель в частности.
В самом деле, как уже довольно давно показал П. Таннери,
именно потому, что аристотелевская наука основывалась на чув-
ственном восприятии и была действительно эмпирической, она
гораздо лучше согласовывалась с общепризнанным жизненным
опытом, чем галилеева или декартова наука. В конце концов, тя-
желые тела естественно падают вниз, огонь естественно взмы-
вает вверх, солнце и луна восходят и заходят, а брошенные тела
не сохраняют без конца прямолинейности своего движения...
Инерционное движение не является экспериментальным фактом;
на деле повседневный опыт постоянно ему противоречит.
Что касается пространственной бесконечности, то совершенно
очевидно, что она не может быть объектом опыта. Бесконечность,
как отметил уже Аристотель, не может быть ни задана, ни пре-
одолена. Какой-нибудь миллиард лет ничто в сравнении с вечно-
стью; миры, открывшиеся нам благодаря гигантским телескопам
(даже таким, как Паломарский), в сравнении с пространственной
бесконечностью не больше, чем мир древних греков. А ведь про-
странственная бесконечность является существенным элементом
аксиоматической субструктуры новой науки; она включена в за-
коны движения, в частности закон инерции.
Наконец, что касается «опытных данных», на которые ссыла-
ются основоположники новой науки, и особенно ее историки, то
они ровным счетом ничего не доказывают, потому что:
а) так, как эти опыты были произведены - я показал это в
исследовании, посвященном измерению ускорения в XVII в.6,-
они вовсе не точны;
18
б) для того чтобы они были значимыми, их необходимо бес-
конечно экстраполировать;
в) они якобы должны доказать нам существование некоторого
явления - например, того же инерционною движения, - которое
не только не могло и не сможет наблюдаться, но, более того, само
искомое существование которого в полном и строгом смысле сло-
ва невозможно 7.
Рождение новой науки совпадает с изменением - мутацией -
философской установки, с обращением ценности, придаваемой
теоретическому познанию в сравнении с чувственным опытом,
совпадает с открытием позитивного, характера понятия бесконеч-
ности. Поэтому представляется вполне приемлемым мнение, со-
гласно которому инфинитизация Вселенной - «разрыв круга»,
как говорит Николсон8, или «раскалывание сферы», как я сам
предпочитаю это называть, - стала делом «чистого» философа
Джордано Бруно и на основании научных - эмпирических - до-
водов резко оспаривалась Кеплером.
Вне всякого сомнения, Джордано Бруно не очень уж крупный
философ и слабый ученый, а доводы, приводимые им в пользу бес-
конечности пространства и умозрительной первичности беско-
нечного, не очень убедительны (Бруно не Декарт). Тем не менее·
этот пример не единственный -· их много не только в философии,
но и в чистой науке: вспомним Кеплера, Дальтона или даже Мак-
свелла в качестве примеров того, как ошибочное рассуждение,
основанное на неточной посылке, привело к далеко идущим по-
следствиям.
Революция XVII в., которую я некогда назвал «реваншем
Платона», была на деле следствием некоторого союза. Союза Пла-
тона с Демокритом. Странный союз! Право же, случается в исто-
рии, что Великий Турок вступает в союз с Христианнейшим Ко-
ролем (Людовиком IX) (по принципу: враги наших врагов-наши
друзья) ; или, если обратиться к истории научно-философской
мысли, что может быть нелепее сравнительно недавнего союза
Эйнштейн - Мах?
Демокритовы атомы в платоновском - или евклидовом - про-
странстве: стоит об этом подумать, и отчетливо понимаешь, по-
чему Ньютону понадобился бог для поддержания связи между
составными элементами своей Вселенной. Становится понятным
также и странный характер этой Вселенной - по крайней мере
как мы его понимаем: XIX век слишком свыкся с ним, чтобы
замечать всю его странность. Материальные объекты Вселенной
Ньютона (являющиеся объектами теоретической экстраполяции)
погружены в неотвратимое и непреходящее небытие абсолютного
пространства, являющееся объектом априорного знания, без ма-
лейшего взаимодействия с ним. В равной мере становится понят-
ной строгая импликация этого абсолютного, вернее сказать, этих
абсолютных пространства, времени, движения, полностью позна-
ваемых только чистым мышлением через посредство относитель-
о*
2 19
дых данных - относительных пространства, времени, движения,
которые единственно нам доступны.
Новая наука, наука Ньютона, нерасторжимо связала себя с
концепциями абсолютного пространства, абсолютного времени,
-абсолютного движения. Ньютон - столь же хороший метафи-
зик, сколь хороший физик и математик, - прекрасно созна-
вал это, впрочем, как и его великие ученики Маклорен и Эйлер
и величайший из них - Лаплас: только при наличии этих
оснований его работа «Аксиомы, или Законы движения» (Axiomata,
sive leges motus) имеет значение и даже обретает свой
смысл.
Более того, история дает нам и контрпримеры. Достаточно
вспомнить Гоббса, который отрицал существование отдельного от
тел пространства и поэтому не понял новую галилееву, декартову
концепцию движения. Но может быть, Гоббс - плохой пример?
Он не был силен в математике. Недаром Джон Валлис заметил
однажды, что легче научить говорить глухонемого, чем разъяс-
нить доктору Гоббсу смысл геометрического доказательства. Лейб-
ниц, математический гений которого не уступал никому (nulli
secundus), является более удачным свидетелем. И вот парадок-
сальным образом именно концепция Гоббса послужила моделью
для динамики Лейбница. Дело в том, что Лейбниц, так же как
Гоббс, никогда не допускал существования абсолютного прост-
ранства и потому так никогда и не понял истинного смысла прин-
ципа инерции. Но - не было бы счастья, да несчастье помогло -
как бы иначе смог он прийти к принципу наименьшего действия?
Наконец, можно вспомнить не кого иного, как Эйнштейна: ясно,
что в его физике отрицание абсолютного движения и абсолют-
ного пространства немедленно влечет за собой отрицание прин-
ципа инерции.
Но вернемся к Ньютону. Возможно, говорит он, что в мире не
существует какого-либо тела, действительно находящегося в аб-
солютном покое; более того, если бы оно даже и существовало,
мы не смогли бы отличить его от тела, находящегося в равномер-
ном движении. Точно так же, как мы не можем сейчас и не смо-
жем в будущем (вопреки тому, на что Ньютон, кажется, надеял-
ся) определить абсолютное - равномерное - движение тела, т. е.
его движение по отношению к пространству; мы можем опреде-
,лить только его относительное движение, т. е. его движение по-
отношению к другим телам, причем об абсолютном движении по-
следних - поскольку речь идет не об ускоренном, а о равномер-
ном движении - мы столь же мало знаем, сколь и о движении
первого. Но это отнюдь не противоречит понятиям пространства,
времени, абсолютного движения, а, наоборот, является строгим
следствием самой их структуры. Более того, бесконечно мало
вероятно, чтобы в ньютоновском мире некое тело когда-либо на-
ходилось в состоянии абсолютного покоя; и совсем уже невоз-
можно, чтобы оно когда-либо находилось в состоянии равномер-
20
яого движения. Вместе с тем ньютоновская наука не может не
пользоваться этими понятиями.
В ньютоновском мире и в ньютоновской науке - в противо-
вес тому, что думал о них Кант, который их не понял (но именно
.основанная на таком непонимании кантовская интерпретация
проложила путь новой эпистемологии и метафизике, потенциаль-
яым основаниям новой, не ньютоновской науки). - не условия
познания определяют условия феноменологического бытия объек-
тов этой науки - или сущего (des etants), - но, наоборот, объек-
тивная структура бытия определяет роль и значение наших
познавательных способностей. Или, ^перефразируя старую форму-
лу Платона, можно сказать, что в Ньютоновой науке и в Ньюто-
новом мире не человек, а бог является мерой всех вещей. После-
дователи Ньютона могли позволить себе забыть об этом, полагая,
что больше не нуждаются в гипотезе о боге - этих «строительных
лесах», уже не нужных построенному зданию. Они ошиблись: ли-
шенный своих божественных подпорок, Ньютонов мир оказался
непрочным и неустойчивым - столь же непрочным и неустойчи-
вым, сколь смененный им мир Аристотеля.
Обрисованная в общих чертах интерпретация истории и струк-
туры науки Нового времени пока еще не является общеприня-
той. Хотя, как мне представляется, она находится на пути к это-
му, все же до пункта прибытия дорога предстоит еще неблизкая.
Действительно, наиболее распространенная ныне интерпретация
достаточно отличается от представленной выше и носит зачастую
позитивистский, прагматический характер.
Историки позитивистского направления, характеризуя твор-
чество Галилея или Ньютона, делают упор на экспериментальных,
эмпирических, феноменологических аспектах или сторонах их
учения, на их стремлении не доискиваться причин, а лишь выяв-
лять законы, на отказе от вопроса «почему?» путем замены его
вопросом «как?».
Такая интерпретация не лишена, разумеется, исторических
оснований. Роль эксперимента или, точнее, экспериментирования
е истории науки совершенно очевидна. Труды Гильберта, Гали-
лея, Бойля и т. д. изобилуют восхвалениями экспериментальных
методов, противопоставляемых бесплодию умозрительных спеку-
ляций. Что же касается предпочтения, отдаваемого поискам за-
конов, а не причин, то широко известен замечательный пассаж
Галилеевых «Бесед», где говорится, что было бы бесплодным и
бесполезным занятием обсуждать каузальные теории тяжести,
предлагаемые его предшественниками и современниками, ввиду
того что никто не знает, что такое тяжесть - ибо это только па-
звание, - и что гораздо лучше довольствоваться установлением
математического закона падения.
Всем также известен не менее замечательный пассаж из Нью-
тоновых «Начал», где по поводу все той же тяжести, превратив-
шейся к тому времени во всемирное тяготение, автор говорит, что
21
он «причину... свойств силы тяготения... до сих пор не мог вывести?
из явлений» и что он в этом плане «не измышляет» никаких ги-
потез. И продолжает: «Все же, что не выводится из явлений,
должно называться гипотезою, гипотезам же метафизическим,
механическим, скрытым свойствам не место в экспериментальной
философии.
В такой философии предложения выводятся из явлений и
обобщаются с помощью наведения» 9. Другими словами, устанав-
ливаемые экспериментом отношения посредством индукции
трансформируются в законы.
Так что неудивительно, что для большого числа историков
и философов этот легалистский, феноменистический или, бо-
лее общо, позитивистский аспект науки Нового времени пред-
ставляется выражающим самую ее сущность или по край-
ней мере принадлежность и что они противопоставляют эту
«10 " науку реалистскои 1J и дедуктивной науке средневековья и антич-
ности.
Хотелось бы, однако, выдвинуть следующие возражения про-
тив этой интерпретации.
1. В то время как легалистская тенденция науки Нового вре-
мени несомненна и, более того, оказалась чрезвычайно плодотвор-
ной, позволив ученым XVIII в. посвятить себя математическому
исследованию фундаментальных законов Ньютоновой Вселенной-
исследованию, достигшему своих вершин в замечательных трудах
Лагранжа и Лапласа (хотя, по правде говоря, один из законов, а
именно закон тяготения, они трансформировали в соотношение
причины и силы),-· феноменистический характер »той науки го-
раздо менее очевиден. Действительно, причинно не объясненные-
или необъяснимые - законы устанавливают связь не между
явлениями (?????????), а между мысленными объектами
(?????). Действительно, в качестве соотносящихся (relata) или
Б качестве оснований (fundamenta) устанавливаемых наукой ма-
тематических отношений выступают не объекты нашего повсе-
дневного быта, а абстрактные объекты - частицы и атомы Ньюто-
нова мира.
2. Позитивистские автоинтерпретации и самоограничения на-
уки отнюдь не продукты Нового времени. Они, как установили
уже Скьяпарелли, Дюгем и другие исследователи, почти так же
стары, как и сама наука, и, как и все остальное - или почти как
все остальное, - были придуманы древними греками. Алексан-
дрийские астрономы объясняли, что целью астрономической нау-
ки является не открытие реального механизма движения планет,
который, впрочем, вообще непознаваем, а только лишь спасение
феноменов (?????? ta ?????????): на базе эмпирических наблю-
дений, путем некоторого ловкого математического приема - соче-
тания системы воображаемых окружностей и движений - рас-
считать и предсказать положения планет, которые можно будет
наблюдать.
22
Впрочем, к этой же прагматистской и позитивистской эписте-
мологии прибегнул в 1543 г. Осиандер, чтобы с ее помощью за-
маскировать революционное воздействие творения Коперника.
и именно против такой искажающей позитивистской дезинтер-
иретации столь яростно выступал великий основатель новой
.астрономии Кеплер, который в само название своего выдающегося
труда о планете Марс включил слово????????????11, так же
*ак Галилей и даже Ньютон, который вопреки своему знамени-
тому «гипотез не измышляю»12 построил в «Математических на-
чалах натуральной философии» не только реалистическую, но
даже каузальную науку.
Несмотря на отказ - временный или даже окончательный 13 -
ют поиска механизма, производящего притяжение, а также несмот-
ря на отрицание физической реальности действия на расстоянии,
Ньютон тем не менее считал притяжение реальной - трансфизи-
ческой - силой, на которой основана «математическая сила» его
конструкции. Предком позитивистской (физической) науки яв-
ляется не Ньютон, а Мальбранш.
Действительно, отказ Ньютона от физического объяснения
притяжения, так что это последнее полагается неким трансфизи-
ческим действием, лишен смысла с позитивистской точки зрения.
Согласно последней, мгновенное дальнодействие, как некогда объ-
яснил Э. Мах, а недавно - П. Бриджмен, вовсе не заслуживает
осуждения: требовать временной или пространственной непрерыв-
ности - значит связывать себя предрассудком.
Наоборот, как для Ньютона, так и для лучших его последова-
телей действие на расстоянии через пустоту всегда было чем-то
еевозможным и, следовательно, недопустимым. Именно это убеж-
дение, которое, как я только что указал, могло опираться на авто-
ритет самого Ньютона, сознательно вдохновляло творчество
Эйлера, Фарадея, Максвелла и, наконец, Эйнштейна.
Как мы видим, не позитивистская установка, а совсем проти-
воположное ей новое ключевое научное понятие математического
реализма, фундаментальное значение которого прекрасно показал
Эйнштейн, лежит в основании физики поля.
Итак, мне представляется правомерным сделать, хотя бы в
первом приближении, два вывода из уроков, преподанных нам
историей.
1. Позитивистский отказ - уступка - является лишь этапом
временного отступления. И хотя человеческий разум в своем
стремлении к знанию периодически отступает на эту позицию,
он никогда не считает ее - по крайней мере до сих пор так бы-
ло решительной и окончательной. Рано или поздно он переста-
вал ставить себе в заслугу эту ситуацию. Рано или поздно он
возвращается к своей задаче и вновь устремляется на поиски
бесполезного или невозможного решения проблем, которые объяв-
ляли лишенными всякого смысла, пытаясь найти причинное и
реальное объяснение установленных и принятых им законов.
23
2. Философская установка, которая в конечном счете оказы-
вается правильной, - это не концепция позитивистского или праг-
матистского эмпиризма, а, наоборот, концепция математического
реализма; короче говоря, не концепция Бэкона или Конта, а кон-
цепция Декарта, Галилея и Платона.
Думаю, что, располагай я временем, я мог бы привести совер-
шенно сходные примеры из других областей науки. Можно было·
бы, например, проследить за ходом развития термодинамики пос-
ле Карло и Фурье (как известно, именно лекции Фурье вдохно-
вили Огюста Конта на создание его системы) и увидеть, чем она
стала в руках Максвелла, Больцмана и Гиббса, не забывая о ре-
акции Дюгема, полное фиаско которой столь же показательно.
Мы могли бы проследить за эволюцией химии, которая, не-
смотря на - вполне «резонную» - оппозицию многих великих хи-
миков, заменила закон кратных отношений лежащей в глубинной
основе атомистической и структурной концепцией действительно-
сти и тем самым нашла истинное объяснение этого закона.
Мы могли бы проанализировать историю периодической си-
стемы, которую недавно мой друг и коллега Г. Башляр предста-
вил нам в качестве образца «целостного плюрализма», и просле-
дить, чем эта система стала в руках Резерфорда, Мосли и Нильса
Бора.
Или возьмем, к примеру, историю принципов сохранения",
принципов, если угодно, метафизических, для подтверждения
своей истинности требующих постулирования, время от времени,
существования неких гипотетических объектов - например, ней-
трино, - к моменту постулирования еще не наблюденных (или
даже вообще ненаблюдаемых), с одной-единственной целью: со-
хранить в силе действенность этих принципов.
Я думаю, что мы пришли бы к совершенно аналогичным вы-
водам, если бы проанализировали историю научной революции
нашего времени (мне кажется, что для этого уже открывается
возможность).
Вне всякого сомнения, именно философские размышления
вдохновляли Эйнштейна в его творчестве, так что о нем, как и о
Ньютоне, можно сказать, что он в такой же степени философ, в
какой и физик. Совершенно ясно, что в основе его решительного
и даже страстного отрицания абсолютного пространства, абсо-
лютного времени и абсолютного движения (отрицания, в некото-
ром смысле являющегося продолжением того, что Гюйгенс и?
Лейбниц некогда противопоставляли этим же понятиям) лежит
некоторый метафизический принцип.
Но это отнюдь не означает, что абсолюты как таковые полно-
стью упразднены. В мире Эйнштейна и в эйнштейновской теории
имеются абсолюты (которые мы скромно именуем инвариантами
или константами и которые заставили бы содрогнуться от ужаса
любого ньютонианца, услышь он о них), такие, например, как
скорость света или полная энергия Вселенной, но только это абсо-
24
люты, не вытекающие непосредственно из самой природы вещей.
Зато абсолютное пространство и абсолютное время, принятые
Ньютоном без колебаний (так как бог служил им основанием и
опорой), представились Эйнштейну ничего не значащими фанто-
мами совсем не потому - как иногда говорят, - что они не ориен-
тированы на человека (интерпретация в духе Канта представля-
ется мне столь же ложной, сколь и позитивистская), а потому,
что они суть не что иное, как некие пустые вместилища, безо
всякой связи с тем, что содержится внутри. Для Эйнштейна, как
и для Аристотеля, время и пространство находятся во Вселенной,
.а не Вселенная «находится во» времени и пространстве. Посколь-
ку не существует непосредственного физического действия на рас-
стоянии (как не существует и бога, способного заменить это от-
сутствие), то время связано с пространством и движение оказы-
вает воздействие на движущиеся тела. Но теперь уже ни бог, ни
человек не выступают в качестве меры всех вещей как таковых:
такой мерой отныне становится сама природа.
Вот почему теория относительности - столь неудачно назван-
лая - поистине утверждает абсолютную значимость законов при-
роды, которые должны формулироваться таким образом, чтобы
«5ыть познаваемыми и верными для всякого познающего субъек-
та, - субъекта, разумеется, конечного и имманентного миру, а пе
трансцендентного субъекта, каким является ньютоновский бог.
К сожалению, у меня нет возможности развить здесь некото-
рые из сделанных в отношении Эйнштейна замечаний. Но все же
я считаю, что сказанного достаточно, чтобы показать абсолютную
неадекватность распространенной позитивистской интерпретации
«го творчества и заставить почувствовать глубокий смысл его ре-
шительной оппозиции индетерминизму квантовой физики. И речь
здесь идет отнюдь не о каких-то личных предпочтениях или при-
вычках мышления: налицо противостоящие друг другу философии.
Вот почему сегодня, как и во времена Декарта, книга физики от-
крывается философским трактатом.
Ибо философия - быть может, и не та, которой обучают ныне
на философских факультетах, но так же было во времена Галилея
и Декарта, - вновь становится корнем дерева, стволом которого
является физика, а плодом - механика.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В основу статьи положен текст речи, произнесенной А. Койре на
съезде Американской ассоциации содействия прогрессу пауки, состоявшем-
*я в Бостоне в 1954 г. Филип Франк, о выступлении которого говорит
А. Койре, был на этом съезде в числе докладчиков. Перевод сделай по:
Здоуге A. De linfluence des conceptions philosophiques sur levolution des
tneones scientifiques. - In: K o y r e A. Etudes dhistoire de la pensee philosopinque.
Paris. Armand Colin. 1961, p. 231-246. - Прим, перев.
з Поэтому Бэкон отвергает теорию Коперника.
т,ч тт
и.°ДР°бнее об этом см.: K o y r e A. From the Closed World to the Infinite
Umverse. Baltimore, 1957.
25
4 ????? (греч.) - одно из центральных понятий феноменологии Э. Гус-
серля. Подробнее см., например, реферативный сборник «Философия э! Гус-
серля и ее критика». М., 1983, в котором наряду с аналитической статьей со-
держатся рефераты десяти основных работ философа -Прим. перев 5 См.: K o y r e A. Le vide et lespace infini au XIVe siecle. - In: Archivesd
histoire doctrinale et litteraire du moyen age, 1949.
6 См.: Koyre A. An experiment in measurement. - In: American Philosophical
Society Proceedings, 1953.
7 По определению идеализованного физического объекта. - Прим.
перев.
8 См.: Nicholson M. The breaking of the circle. Evanston, 1950.-Cp:
Коуre A. From the Closed World...
9 Ньютон И. Математические начала натуральной философии. - В:
Известия Николаевской морской академии, вып. V. Петроград, 1916, с. 591-
10 Имеется в виду противостоявший номинализму средневековый реа-
лизм, сторонники которого заявляли о реальном существовании универса-
лий, предшествующем существованию единичных вещей. - Прим. перев. 11 «Причинность» (греч.). Astronomie nova ???????????? sive Physica
Coelestis, tradita Commentariis de motibus stellae Martis, 1609.
12 Ср.: Koyre A. Hypothese et experience chez Newton. - In: Bulletin
de la Societe francaise de Philosophie, 1956. Ср.: C o h e n I B. Newton and
Franklin. Philadelphia, 1956.
13 Окончательный - поскольку ищется механическое объяснение при-
тяжения; временный - поскольку оно могло бы быть сведено к поперемен-
ному действию немеханических (электрических) сил притяжения и оттал-
кивания.

Что такое природа?

Запишем слово "природа" следующим образом: "при-рода". Природа - это то, что находится при роде человеческом, то, из чего рождается сам человек. Особенности, которые присущи исключительно человеку (и обществу), в природу не входят. Человек природен в силу своего физико-биологического содержания. Он надприроден постольку, поскольку вырабатывает сложные формы психической и социальной жизни. Во взаимоотношении с природой человек реализует две свои уникальные способности. Он изменяет природу и символизирует себя в ней, "записывает" себя в нее (магнитная плата компьютера содержит "записанную" на нее человеком информацию, скульптура свидетельствует об эстетических ценностях ее создателя).

Весьма близки по своему значению термины "природа" и "материя". Материя - это объективная реальность. Материя в отличие от природы не содержит психические явления мира животных, в остальном природа и материя совпадают. Природа - это совокупность естественных условий существования человека и общества.

Исторические формы отношения человека к природе

Античная философия космоцентрична, космос понимается как неразделенность природы и человека. Греческие философы не противопоставляют природу человеку. Благая жизнь мыслится не иначе, как в согласии и гармонии с природой.

Средневековая христианская философия понимает природу как последнее звено лестницы, которая ведет вниз, от Бога к человеку и от человека к природе. Человек, развивая свои духовные силы, стремится к возвышению над природой. Иногда дело доходит до умерщвления плоти. В глобальном масштабе человек средневековья не меньше, чем человек античности, подчинен природным закономерностям и ритмам.

В Новое время природа впервые становится объектом тщательного научного анализа и вместе с тем поприщем активной практической деятельности человека, масштабы которой в силу успехов капитализма постоянно нарастают. Природа понимается как объект приложения сил человека в соответствии с данными естественных наук, физики, химии, биологии.

В ХХ веке (20-е годы) на фоне превращения деятельности человека в планетарную силу, которая не только созидает, но и разрушает, русским мыслителем В. И. Вернадским и французскими философами Т. де Шарденом и Е. Ле-Руа вырабатывается концепция ноосферы. Ноосфера - это область господства разума. Имеется в виду, что к ХХ веку единство природы и человека достигло нового качественного уровня. Теперь человек должен руководить ходом природных процессов. И делать это следует на основе разума. Вера в силу разума объединяет философов ноосферы с философами Нового времени.

Из четырех ведущих философских направлений наших дней - феноменологии, герменевтики, аналитической философии и постмодернизма - тема природы занимает достойное место только в аналитической философии и герменевтике.

В аналитической философии стремятся реализовать научный, а также научно-технический подход к природе. Ее содержание интерпретируется на основе данных естественных наук. Природа - это то, что описывается совокупностью естественных наук. При этом надо иметь в виду, что в ХХ веке по сравнению с Новым временем в естественных науках достигнуты впечатляющие успехи.

Герменевтики рассматривают природу как включенную в бытие-в-мире человека. Человек находится в мире, поэтому ему предстоит понять природу, что он делает посредством умеренной, а не хищнической практической деятельности. Человек всегда находился и находится в некотором соотношении с природой, которое он определенным образом интерпретирует. Человек изначально находится в условиях, когда в силу самого факта своего существования он постоянно вынужден проверять природу на "человечность". С этой целью он использует все доступные ему средства, в том числе и философию. О природе толкуется не только в так называемых естественных науках, к которым относят физику, химию, геологию, биологию, но и в философии.

Синергетика - наука о сложном

В конце ХХ века все большее развитие получает синергетика - наука о сложном, о том, как в хаосе устанавливается определенный порядок, который, однако, рано или поздно разрушается. Интересно, что как в установлении, так и в разрушении порядка огромную роль играют маленькие воздействия (флуктуации). Благодаря этим воздействиям система в одних случаях приобретает упорядоченность, в других эта упорядоченность, исчерпав себя, разрушается, при этом система попадает в состояние неустойчивости. Смена режимов устойчивости и неустойчивости происходит в системах, где есть подвод вещества, энергии и информации. До развития синергетики наука рассматривала отдельно хаос и порядок, причем основное внимание уделялось именно порядку, ибо его можно описать относительно простыми математическими уравнениями. Синергетика выявляет пути зарождения в хаосе порядка, его поддержания и распада.

Представьте себе нагрев воды в кастрюле. За счет подвода энергии вода начинает нагреваться, появляются пузырьки воздуха в воде. А возникают они на случайных местах, в силу случайностей. Но если пузырек образовался, то в уже достаточно нагретой воде он увеличивается в размерах и поднимается к поверхности воды, где лопается. При нагревании воды хаотичность движения ее молекул возрастает, но именно в этом хаосе устанавливается порядок, развивается история капель, наполненных водяными парами.

Нечто аналогичное происходит в товарно-денежных отношениях. Здесь хаос - это рынок. Одни продают, другие покупают, при этом разброс чувств, мнений огромен. Но в хаосе рынка устанавливаются определенные закономерные отношения, которые изучает экономика как наука.

Сложной системой с хаосом и порядком является любой естественный язык. Филологи хорошо знают, что грамматические закономерности возникают случайным образом, одни случайности "вымирают", а другие, наоборот, приобретают все новых сторонников. Язык - это шум, хаос, в котором есть порядок.

Исходя из успехов синергетики ученые объясняют возникновение и развитие упорядоченных систем перестройкой хаоса. Все возникает из хаоса. Поскольку система "забывает" свои прошлые состояния, то неизвестно, что было до хаоса и в принципе это невозможно узнать.

Как все было? Был большой взрыв

Откуда все взялось - звезды, планеты, жизнь, сообщества людей? Современные ученые отвечают на этот вопрос следующим образом.

Где-то 15 млрд лет назад вакуум оказался в неустойчивом состоянии. Произошел Большой взрыв, вакуум разогрелся до 1019 градусов Кельвина. При такой гигантской температуре не могли существовать современные молекулы и элементарные частицы. Взорвавшийся вакуум стал расширяться и вследствие этого охлаждаться.

Уже в первую секунду произошло очень много явлений, в частности появилось вещество, началось образование химических элементов. Позднее возникли звезды и планеты. Биологическая эволюция началась на нашей планете около 4 млрд лет назад. Примитивный человек возник несколько миллионов лет тому назад. Лишь последние 100 тыс. лет наши предки стали способны к членораздельной речи, мышлению, широкому использованию орудий труда. Возраст цивилизации составляет всего около 20 тыс. лет.

Не Бог, а случайности, утверждает современная наука, привели к образованию тех упорядоченностей, от законов физики до наших ценностей, которые вызывают столь большое удивление своей закономерностью.

Интересно, что возникновение жизни могло бы не состояться, если бы мир оказался пусть даже в весьма незначительной степени другим. Крайне специфические условия обеспечили возможность появления жизни и ее последующую эволюцию.Природа такова, что она обладала и обладает возможностью порождать живые организмы и человека.

Уровни организации природы

Природа бывает неживой и живой. Уровни организации неживой природы: вакуум, элементарные частицы, атомы, молекулы, макротела, планеты, звезды, галактики, системы галактик, метагалактика (часть Вселенной, доступная современным астрономическим методам исследования). Уровни организации живой природы: доклеточный уровень (нуклеиновые кислоты, белки), клетки, многоклеточные организмы, популяции (особи одного вида), биоценозы (совокупность всего живого на данном участке суши или водоема).

Уровни организации природы, как правило, находятся в определенной соподчинительной связи друг с другом. Более простой уровень составляет фундамент более сложного уровня. Все макротела состоят из молекул, сложные организмы содержат клетки и т.д. Для всякого сложного уровня организации материи справедливы две вещи: 1) законы простого уровня организации материи не отменяются, они продолжают существовать; 2) на законы фундамента надстраиваются новые законы. Так, в организме человека атомы следуют законам физики и химии, клетки же и органы подвержены биологическим закономерностям.

Пространство и время

В мире природы важнейшее значение имеют пространственные и временные характеристики объектов. Совокупность длин, площадей, объемов, соотношений типа "слева", "справа", "ниже", "выше", "под углом" называется пространством. Совокупность длительностей и соотношений типа "раньше", "одновременно", "позднее" называется временем. Пространство характеризует сосуществование явлений, а время - их сменяемость.

В современной физике не считают, что пустота существует. То, что раньше считали пустотой, в действительности оказалось определенной физической средой, вакуумом. Мы вспомнили о пустоте в связи с пространством, которое не есть ни пустота (ибо она не существует), ни вакуум (вакуум - это среда, обладающая пространственными характеристиками).

В наши дни невозможно обосновать данными науки устаревшее представление, согласно которому пространство и время существуют сами по себе, вне объектов. После открытий в физике А. Эйнштейна стало особенно очевидным, что пространственные и временные характеристики зависят от тех процессов, проявлениями которых они являются. Например, длина предмета определяется тем, в какой системе она измеряется. Допустим, рост молодого человека 180.см. Для пассажира ракеты, проносящейся мимо Земли со скоростью, сравнимой со скоростью света, его рост в зависимости от скорости ракеты может оказаться равным и 150 и 25 см.

Общественно-философская мысль России богата и самобытна. Она представлена яркими именами крупных мыслителей, внесших значительный вклад в российскую и мировую культуру. Особенно острым, разделившим мыслителей и исследователей на подчас непримиримые группы был и остается вопрос о самобытности российской цивилизации, об особенностях характера и направленности развития нашего общества.

РУССКАЯ ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ XI-XVIII вв.

По мнению многих исследователей, формирование в России философии как самостоятельной, систематизированной области знания относится к XIX в. Однако это не означает, что в предшествующие эпохи философская мысль отсутствовала. Уже в Киевскую Русь вместе с христианством пришли первые переводы латинских и греческих отцов церкви, византийских богословов. Опираясь на эти произведения, некоторые представители русского духовенства, как отмечает исследователь русской философии Н. О. Лосский, «предпринимали попытки продолжить богословские и философские труды византийцев». К ним можно отнести киевского митрополита Илариона (XI в.). В «Слове о законе и благодати» он развивал учение о смене в мировой истории ветхозаветной эпохи закона эпохой благодати. Принимая благодать как божественный духовный дар, человек должен возложить на себя и большую нравственную ответственность. Русская земля включена Иларионом в общемировой процесс торжества «истины и благодати».
Древний идеал Святой Руси нашел свое новое развитие в период становления и укрепления Московского царства. Из курса истории вы знаете, что это было связано с падением Византийской империи. В сознании народа сложился взгляд на Московское государство как на наследника исторической роли Византии. Наиболее отчетливо идея «Москвы - Третьего Рима» была выражена в известных словах игумена псковского монастыря Филофея. Обращаясь к великому князю Василию III, Филофей писал: «...внимай, благочестивый царь, тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, а четвертому же не бывать».
С конца XVII в. началось постепенное обособление философии от богословия. В нового типа учебных заведениях - Киево-Могилянской академии и Славяно-греко-латинской академии в Москве - вводились самостоятельные философские курсы. Первыми преподавателями в Московской академии были братья Лихуды. Они реже, чем это было принято, обращались к сочинениям отцов церкви, зато охотно цитировали Аристотеля, Фому Аквинского, проявляли симпатии к католицизму. Это послужило поводом к закрытию философских классов, которые возобновили свою работу лишь через несколько лет и с другим составом преподавателей. Но стремление представить более широкий взгляд на мир, постепенно теснивший средневековую схоластику, сохранилось. Так, в академии учеников знакомили не только с системой мироздания Птолемея, но и с учением Коперника.
Значительные перемены, происходившие в российском обществе в XVIII в., охватили все его сферы, включая духовную культуру. Одним из интеллектуальных центров стала «ученая дружина» Петра I. В нее входили такие самобытные мыслители и крупные общественные деятели, как Ф. Прокопович, В. Н. Татищев, И. Г. Посошков, А. Д. Кантемир.
Ф. Прокопович (1681-1736 гг.) начинал свою деятельность в качестве профессора, затем ректора Киево-Могилянской академии. В 1716 г. Петр I перевел его в Москву, где Прокопович занимал высокие церковные посты, стал руководителем Святейшего синода, создал свои главные философские труды. Его философские воззрения, достаточно противоречивые, содержали новые идеи и подходы. Исследователи считают, что этот мыслитель был одним из первых в России философов-деистов - сторонником учения, согласно которому природа, созданная Богом, затем начала самостоятельное развитие. Познавать природу призваны практические науки, развитие которых, по мнению Прокоповича, надо всячески поощрять.
Имя В. Н. Татищева (1686-1750 гг.) хорошо знакомо всем, кто увлечен изучением отечественной истории. В своем труде «История Российская с самых древнейших времен» он впервые, активно используя летописи и документы, стремился подняться над фактологическим изложением событий, сделать широкие обобщения. Основой общественных изменений Татищев считал «силу человеческого разума», что, как вы знаете, весьма характерно для философов эпохи Просвещения. Бытие народов и культур он рассматривал по аналогии с жизнью отдельного человека: открывает историю человечества «младенческое состояние» общества, на смену которому приходит «юношество» (именно тогда возникла письменность). С принятием христианства человечество вступает в период «мужества». И наконец, наступает полная зрелость, проявлениями которой служат изобретательство, создание «вольных» (не опекаемых верой) наук, распространение «полезных книг».
А. Кантемир (1708-1744 гг.) начинал как сатирик. Его философско-сатирические стихи, притчи, басни получили похвальный отзыв Прокоповича. Среди широкого круга вопросов Кантемира особенно занимали проблемы нравственности. «Я в своем хотении волен и тем подобен Богу», - писал он. Следовательно, человек полностью ответствен за свои поступки. Кантемир не только создал самобытные произведения, но и проявил себя как талантливый переводчик. Он перевел на русский язык фрагменты из трудов многих античных и западноевропейских философов: Платона, Аристотеля, Р. Декарта, Дж. Локка, Ш. Монтескье и др.
В послепетровскую эпоху философская мысль получила дальнейшее развитие в трудах таких выдающихся мыслителей, как М. В. Ломоносов (1711-1765 гг.) и А. Н. Радищев (1749-1802 гг.). Об их воззрениях и общественной деятельности вы многое узнали на уроках истории и литературы.
В заключение отметим, что одним из центров развития философской мысли в России стал основанный в 1755 г. Московский университет. Здесь был создан философский факультет с кафедрами красноречия, физики, истории, собственно философии. (Подумайте, почему физика и история изучались именно на философском факультете.) Этому факультету отводилась роль начальной двухгодичной ступени, обязательной для всех студентов университета.

ФИЛОСОФСКИЕ ИСКАНИЯ XIX в.

Как уже отмечалось, философия в качестве самостоятельной, систематизированной области знания сложилась в России в XIX в. Как и свойственно философскому знанию, в ней было множество течений, направлений. Не имея возможности даже бегло охарактеризовать все богатство философско-мировоззренческой мысли, коснемся лишь той проблемы, которая волновала все просвещенные русские умы того века, - это вопрос о месте и роли России в мировом историческом процессе.
В известной мере у истоков не прекращающихся и по сей день споров о российском пути в мировой истории стоит один из наиболее ярких отечественных мыслителей П . Я. Чаадаев (1794-1856 гг.) - автор знаменитых «Философических писем». Даже сегодня, по прошествии более полутора сотен лет, сказанное философом не воспринимается академически отстраненно: многое задевает чувства, вызывает восхищение или, напротив, пробуждает активное неприятие, желание спорить и опровергать. А уж бурная реакция современников на сочинения Чаадаева хорошо известна. Преобладали чувства возмущения, негодования, призывы подвергнуть автора общественному остракизму. Какие же идеи вызвали столь бурную реакцию?
Философ полагал, что осуществление истории есть реализация Божественной воли. Культурные достижения западных стран свидетельствуют, по его мнению, о том, что именно Запад избран Провидением для осуществления своих целей, - отсюда европоцентризм Чаадаева, его симпатии к католицизму.
Оценка места и роли России в мировом процессе в творчестве философа с годами менялась. В первом «Философическом письме» Россия представлена страной отсталой, стоящей на обочине цивилизованного мира. Событием, нарушившим единую с Европой линию развития, стало, по убеждению философа, принятие православия из рук дряхлеющей Византийской империи: «Провидение исключило нас из своего благодатного воздействия на человеческий разум... всецело предоставив нас самим себе». В более поздних статьях и письмах Чаадаев утверждал, что Россия имеет свою историческую миссию: «Мы призваны решить большую часть проблем социального порядка... ответить на важные вопросы, которые занимают человечество».
После опубликования первого «Философического письма» Чаадаев высочайшим повелением был объявлен сумасшедшим.
Многие историки считают, что именно Чаадаев стоял у истоков западничества - одного из ведущих идейно-мировоззренческих направлений XIX в. Его основные установки разделяли А. И. Герцен, К. Д. Кавелин, Т. Н. Грановский и др. Не менее известен и круг философов и писателей, развивавших идеи славянофильства: А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, братья Аксаковы .
Из курса истории вы знаете, что славянофилы отстаивали идею самобытности России, ее принципиального отличия от Западной Европы; любые попытки направить ее развитие в русло западной цивилизации расценивались ими как навязывание чуждых ценностей. Западники, напротив, считали, что Россия, хотя и впитала в ходе истории многие черты азиатских форм жизни, тем не менее является европейской страной и будущее ее - в развитии по западному пути.
Как просвещенный славянофил начинал свою творческую деятельность выдающийся русский философ В. С. Соловьев (1853-1900 гг.). В дальнейшем его взгляды претерпели глубокую эволюцию. Исходным понятием философского учения Соловьева является категория всеединства: смыслом существования всего живого на Земле является стремление к соединению с Божественным логосом. Через царство природное человеческое бытие постепенно приходит к Царству Божию, в котором все вновь собирается из хаоса и обживается.
Свой взгляд на исторический процесс философ высказал уже в ранних работах. Три силы, три культуры олицетворяют историю: мусульманский Восток, западная цивилизация и славянский мир. Символ первой силы - один господин и масса рабов. Выражение второй силы - «всеобщий эгоизм и анархия, множественность отдельных единиц без всякой внутренней связи». Эти силы постоянно противоборствуют (а не последовательно сменяют друг друга). Примирять их крайности, смягчать противоречия помогает третья сила - Россия. В дальнейшем Соловьев пересмотрел свою оценку западной цивилизации. В ней он увидел немало позитивных тенденций и считал, что они вместе с Россией олицетворяют положительную силу.
Философская мысль в России развивалась не только в традиционных академических формах: университетские курсы, научные трактаты, полемика в периодических изданиях. Напряженные размышления над фундаментальными вопросами бытия, замечательные философские прозрения мы находим и в произведениях русской классической литературы. Особенно замечательно в этом отношении творчество Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского. Вот как писал о творчестве последнего философ Н. А. Бердяев: «Он был настоящим философом, величайшим русским философом... Творчество Достоевского бесконечно важно для философской антропологии, для философии истории, для философии религии, для нравственной философии».

ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПУТЬ РОССИИ: ПРОДОЛЖЕНИЕ СПОРОВ

Первая четверть прошлого столетия стала периодом активной творческой деятельности целой плеяды отечественных философов. Среди них - Н. А. Бердяев (1874-1948 гг.), С. Н. Булгаков (1871-1944 гг.), П. А. Флоренский (1882-1937 гг.), Г. Г. Шпет (1879-1937 гг.). Оформились различные философские течения (многие из них уходили своими корнями в предшествующий период): материалистическая марксистская философия, религиозный экзистенциализм, русский космизм и др.
В центре внимания многих мыслителей по-прежнему оставался вопрос о цивилизационной принадлежности России.
Остановимся более обстоятельно на одном из течений - евразийстве , идеи которого некоторые современные философы считают созвучными нашему времени. Евразийская доктрина начала 20-х гг. XX в. утверждала: Россия есть Евразия, третий, срединный материк, это особый исторический и этнографический мир. Эпоха господства Запада должна смениться временем лидерства Евразии. Язычество рядом сторонников этого направления рассматривалось как потенциально более близкое православию, чем другие христианские исповедания. В антизападных настроениях евразийцев можно увидеть влияние идей славянофильства.
Многие русские философы критически отнеслись к новому течению, отвергая не только философско-исторические, но и политические позиции евразийцев, принимавших идею неограниченной власти одной строго дисциплинированной и идейно монолитной партии. Антизападные настроения сближали евразийцев со славянофилами, однако критики евразийства считали это сходство чисто внешним. Новая идеология расценивалась как шаг назад: церковный и вселенский тип русской идеи подменялся борьбой за преобладание определенного «культурного типа» общества.
Н. А. Бердяев отмечал, что политические взгляды евразийцев привели их к «своеобразной утопии идеальной диктатуры». Сам философ, как и его предшественник В. Соловьев, исходил из промежуточного положения России между Западом и Востоком. Однако не гармоническое соединение различных начал видел Бердяев в российском обществе. Напротив, Россия стала ареной «столкновения и противоборства восточных и западных элементов». Это противоборство проявляется в «поляризации русской души», в культурном расколе общества (традиционная культура низших классов и европейская - высших слоев), в колебаниях внутренней политики (периоды реформ почти всегда сменяются реакцией и застоем), в противоречиях внешней политики (от союза с Западом до противостояния ему). «Историческая судьба русского народа, - писал Бердяев, - была несчастной и страдальческой, и развивался он катастрофическим темпом, через прерывистость и изменение типа цивилизации».
В советский период в социальной философии и исторической науке утвердился в достаточно догматическом виде марксистский формационный подход. В учебниках и научных изданиях проводилась мысль о том, что наше общество, как и другие страны и народы, движется по определенным ступеням общественного прогресса, одна формация сменяется другой - более развитой. С этих позиций противопоставление нашей страны какой-либо другой группе стран беспочвенно, поскольку все в конечном счете идут одной исторической дорогой (при этом определенная специфика, присущая стране или региону, не отрицалась). Главное отличие нашего государства, по мнению советских исследователей, состояло в том, что оно уже поднялось на новую, более высокую ступень развития (другим еще только предстояло это восхождение) и своим созидательным трудом прокладывает дорогу в будущее всему человечеству.
Ликвидация на рубеже 80-90-х гг. XX в. марксистского идеологического монополизма в отечественном обществознании, восстановление плюрализма подходов и оценок привели к критике формационной модели общества и усилению внимания к цивилизационному подходу, предполагающему большее внимание к анализу проявлений особенного, прежде всего в культурно-духовной сфере.
Вновь возникли споры о цивилизационной принадлежности России.
Одни исследователи считают, что Россия и сегодня должна быть отнесена к группе стран с преобладанием традиционных ценностей. Подтверждением этого служат: высокая степень централизации государственной власти; более низкий, в сравнении со странами Запада, уровень экономического развития; отсутствие надежных гарантий основных прав и свобод личности, в том числе и права частной собственности; приоритет государственных и общественных ценностей над личными; отсутствие зрелого гражданского общества.
Другие полагают, что Россия представляет собой вариант западной (индустриальной) цивилизации «догоняющего» типа. Они ссылаются, в частности, на определяющую роль промышленного производства в экономике страны, высокий уровень образованности населения, ценность в обществе науки и научного знания.
Немало и тех, кто отстаивает несводимость российского общества к какому-либо цивилизационному типу развития. Это диктует особый, третий путь дальнейшего развития.
Поэт В. Я. Брюсов писал:

Не надо несбыточных грез,
Не надо красивых утопий.
Мы снова решаем вопрос,
Кто мы в этой старой Европе?

Прошли многие десятилетия с того момента, когда родились эти строки. Однако мы снова решаем тот же самый вопрос.
Основные понятия: цивилизационный подход, культурный раскол, цивилизация догоняющего типа, всеединство.
Термины: деизм, культурный тип.

Проверьте себя

1) Чем характеризовалась русская философская мысль XI-XVIII вв.? 2) Какое место занимала философия в первых учебных заведениях России? 3) Охарактеризуйте философские взгляды П. Чаадаева на роль России в мировом культурно-историческом процессе. Покажите их трансформацию. 4) Раскройте философский смысл спора западников и славянофилов. 5) Каким видел общественно-исторический процесс В. Соловьев? 6) Что отличало взгляды евразийцев на путь исторического развития России? 7) Как оценивал роль и место России в мировом культурно-историческом развитии Н. Бердяев? 8) Чем характеризуются современные философские взгляды на проблему цивилизационной принадлежности России?

1. А. Кантемир выделял в философии четыре части: словесницу (логику), естественницу (физику), преемственность (метафизику, знание о сверхъестественном), этику (нравственность).
Как в этом подходе отразились представления о философии эпохи раннего Нового времени? Рассуждая с позиций сегодняшнего дня, что из названного вы бы оставили в составе философии, а что исключили? Почему?
2. Выстраивая свою философскую концепцию природы, М. Ломоносов в качестве первокирпичиков мироздания рассматривал «нечувствительные частицы», существующие в двух формах: элементах - мельчайших неделимых первочастицах и корпускулах - ассоциациях (соединениях) элементарных частиц. При этом ученый подчеркивал, что, хотя элементы и корпускулы недоступны зрению, они существуют реально и вполне познаваемы.
Можно ли эти представления считать предвосхищением открытия в последующие столетия атома и молекулы? Обоснуйте свой вывод, привлекая знания, полученные на уроках физики и химии.
3. Прочитайте два фрагмента, принадлежащие перу известных философов и публицистов XIX в.
«Почти каждый из европейцев всегда готов, с гордостью ударяя себя по сердцу, говорить себе и другим, что совесть его вполне спокойна, что он совершенно чист перед Богом и людьми, что он одного только просит у Бога, чтобы другие люди все были на него похожи... Русский человек, напротив того, всегда живо чувствует свои недостатки и, чем выше восходит по лестнице нравственного развития, тем более требует от себя и потому тем менее бывает собой доволен».
«Чрезмерным развитием личной энергии, железною стойкостью лица, его стремлением к свободе, его щепетильным и ревностным охранением своих прав мы, кажется, никогда не имели повода похвалиться... В нас аппетиты бывают развиты до болезненности, но нет ни охоты, ни способности трудиться, с целью удовлетворить их, бороться с препятствиями, отстаивать себя и свою мысль... Мы вечно фантазируем, вечно отдаемся первой случайной прихоти. Мы жалуемся на обстановку, на злую судьбу, на всеобщее равнодушие и безучастие ко всякому доброму и полезному делу».
Определите, сторонником какого из направлений - западничества или славянофильства - является каждый из авторов. Обоснуйте свои выводы.
4. Нередко бывало, что философия и занятия ею рассматривались властями как источник излишнего вольнодумства, расшатывающего устои государственности и нравственности. Какие примеры притеснений и гонений на неугодных мыслителей содержатся в этом параграфе? Приведите, опираясь на знания из курса истории, другие примеры из этого ряда.
5. Современный российский философ пишет, что вопрос об этой идее, выдвинутой в 20-е гг. минувшего века, «требует специального рассмотрения, возрождения ее в новом качестве с ясным пониманием тех стабилизирующих возможностей, которые в ней содержатся... Огромная роль должна быть уделена проникновению русской и исламской культур. Заметим, что нам легче находить общий язык с традиционным исламом, чем с «латинским христианством».
О какой идее идет речь? Разделяете ли вы последний тезис автора?

Поработайте с источником

Прочитайте отрывок из книги философа Н. О. Лосского (1870-1965 гг.) «История русской философии».