Аполлодор и его друг

К вашим расспросам я, по-моему, достаточно подготовлен. На днях, когда я шел в город из дому, из Фалера, один мой знакомый увидал меня сзади и шутливо окликнул издали.

– Эй, – крикнул он, – Аполлодор, фалерский житель, погоди-ка!

Я остановился и подождал.

– Аполлодор, – сказал он, – а ведь я как раз искал тебя, чтобы расспросить о том пире у Агафона, где были Сократ, Алкивиад и другие, и узнать, что же это за речи там велись о любви. Один человек рассказывал мне о них со слов Феникса, сына Филиппа, и сказал, что ты тоже все это знаешь. Но сам он ничего толком не мог сообщить, а потому расскажи-ка мне обо всем этом ты – ведь тебе больше всех пристало передавать речи твоего друга. Но сначала скажи мне, присутствовал ли ты сам при этой беседе или нет?

И я ответил ему:

– Видимо, тот, кто тебе рассказывал, и впрямь не рассказал тебе ничего толком, если ты думаешь, будто беседа, о которой ты спрашиваешь, происходила недавно, так что я мог там присутствовать.

– Да, именно так я и думал, – отвечал он.

– Да что ты, Главкон? – воскликнул я. – Разве ты не знаешь, что Агафон уже много лет здесь не живет? А с тех пор как я стал проводить время с Сократом и взял за правило ежедневно примечать все, что он говорит и делает, не прошло и трех лет. дотоле я бродил где придется, воображая, что занимаюсь чем-то стоящим, а был жалок, как любой из вас, – к примеру, как ты теперь, если ты думаешь, что лучше заниматься чем угодно, только не философией.

– Чем смеяться над нами, – ответил он, – лучше скажи мне, когда состоялась эта беседа.

– Во времена нашего детства, – отвечал я, – когда Агафон получил награду за первую свою трагедию, на следующий день после того, как он жертвоприношением отпраздновал эту победу вместе с хоревтами.

– Давно, оказывается, было дело. Кто же рассказывал об этом тебе, не сам ли Сократ?

– Нет, не Сократ, а тот же, кто и Фениксу, – некий Аристодем из Кидафин, маленький такой, всегда босоногий; он присутствовал при этой беседе, потому что был тогда, кажется, одним из самых пылких почитателей Сократа. Впрочем, и самого Сократа я кое о чем расспрашивал, и тот подтвердил мне его рассказ.

Вот мы и вели по пути беседу об этом: потому я и чувствую себя, как я уже заметил вначале, достаточно подготовленным. И если вы хотите, чтобы я рассказал все это и вам, пусть будет по-вашему. Ведь я всегда безмерно рад случаю вести или слушать философские речи, не говоря уже о том, что надеюсь извлечь из них какую-то пользу; зато когда я слышу другие речи, особенно ваши обычные речи богачей и дельцов, на меня нападает тоска, и мне становится жаль вас, моих приятелей, потому что вы думаете, будто дело делаете, а сами только напрасно время тратите. Вы же, может быть, считаете несчастным меня, и я допускаю, что вы правы; но что несчастны вы – это я не то что допускаю, а знаю твердо.

– Всегда-то ты одинаков, Аполлодор: вечно ты поносишь себя и других и, кажется, решительно всех, кроме Сократа, считаешь достойными сожаления, а уже себя самого – в первую голову. За что прозвали тебя бесноватым, этого я не знаю, но в речах твоих ты и правда всегда таков: ты нападаешь на себя и на весь мир, кроме Сократа.

– Ну как же мне не бесноваться, милейший, как мне не выходить из себя, если таково мое мнение и обо мне самом, и о вас.

– Не стоит сейчас из-за этого пререкаться, Аполлодор. Лучше исполни нашу просьбу и расскажи, какие там велись речи.

– Они были такого примерно рода... Но я попытаюсь, пожалуй, рассказать вам все по порядку, так же как и сам Аристодем мне рассказывал.

Итак, он встретил Сократа – умытого и в сандалиях, что с тем редко случалось, и спросил его, куда это он так вырядился. Тот ответил:

– На ужин к Агафону. Вчера я сбежал с победного торжества, испугавшись многолюдного сборища, но пообещал прийти сегодня. Вот я и принарядился, чтобы явиться к красавцу красивым. Ну а ты, – заключил он, – не хочешь ли ты пойти на пир без приглашения?

И он ответил ему:

– Как ты прикажешь!

– В таком случае, – сказал Сократ, – пойдем вместе и, во изменение поговорки, докажем, что «к людям достойным на пир достойный без зова приходит». А ведь Гомер не просто исказил эту поговорку, но, можно сказать, надругался над ней. Изобразив Агамемнона необычайно доблестным воином, а Менелая «слабым копейщиком», он заставил менее достойного Менелая явиться без приглашения к более достойному Агамемнону, когда тот приносил жертву и давал пир.

Выслушав это, Аристодем сказал:

– Боюсь, что выйдет не по-моему, Сократ, а скорее по Гомеру, если я, человек заурядный, приду без приглашения на пир к мудрецу. Сумеешь ли ты, приведя меня, как-нибудь оправдаться? Ведь я же не признаюсь, что явился незваным, а скажу, что пригласил меня ты.

– «Путь совершая вдвоем», – возразил он, – мы обсудим, что нам сказать. Пошли!

Обменявшись такими примерно словами, они отправились в путь. Сократ, предаваясь своим мыслям, всю дорогу отставал, а когда Аристодем останавливался его подождать, велел ему идти вперед. Придя к дому Агафона, Аристодем застал дверь открытой, и тут, по его словам, произошло нечто забавное. К нему тотчас выбежал раб и отвел его туда, где уже возлежали готовые приступить к ужину гости. Как только Агафон увидел вошедшего, он приветствовал его такими словами:

– А, Аристодем, ты пришел кстати, – как раз поужинаешь с нами. Если же ты по какому-нибудь делу, то отложи его до другого раза. Ведь я и вчера уже искал тебя, чтобы пригласить, но нигде не нашел. А Сократа что же ты не привел к нам?

– И я, – продолжал Аристодем, – обернулся, а Сократ, гляжу, не идет следом; пришлось объяснить, что сам я пришел с Сократом, который и пригласил меня сюда ужинать.

– И отлично сделал, что пришел, – ответил хозяин, – но где же он?

– Он только что вошел сюда следом за мною, я и сам не могу понять, куда он девался.

– Ну-ка, – сказал Агафон слуге, – поищи Сократа и приведи его сюда. А ты, Аристодем, располагайся рядом с Эриксимахом!

И раб обмыл ему ноги, чтобы он мог возлечь; а другой раб тем временем вернулся и доложил: Сократ, мол, повернул назад и теперь стоит в сенях соседнего дома, а на зов идти отказывается.

– Что за вздор ты несешь, – сказал Агафон, – позови его понастойчивей!

Но тут вмешался Аристодем.

– Не нужно, – сказал он, – оставьте его в покое. Такая уж у него привычка – отойдет куда-нибудь в сторонку и станет там. Я думаю, он скоро явится, не надо только его трогать.

– Ну что ж, пусть будет по-твоему, – сказал Агафон. – А нас всех остальных, вы, слуги, пожалуйста, угощайте! Подавайте нам все, что пожелаете, ведь никаких надсмотрщиков я никогда над вами не ставил. Считайте, что и я, и все остальные приглашены вами на обед, и ублажайте нас так, чтобы мы не могли на вас нахвалиться.

Открыть

эссе.doc

- 40.50 Кб

Анализ произведения Платона «Диалоги. Пир»

Платон является одним из родоначальников европейской философии. Его труды, дошедшие до нас, несут в себе его идеи, и высшей из его идей является идея блага. Диалог «Пир», который я хотела бы проанализировать в своем эссе не является исключением. Здесь Платон показывает, что любовь также является благом.

Этот диалог представляет собой застольную беседу, в которой семь человек восхваляют бога любви Эрота. Каждый из последующих ораторов продолжает и дополняет речь предыдущего. Последним выступает Сократ, который, как мы можем заметить, является носителем идей самого Платона. Рассмотрим речи всех участников беседы подробнее.

Следует заметить, что диалог представляет собой рассказ в рассказе и начинается с того, что Аполлодор, от лица которого ведется повествование, встречает своего друга, который просит его рассказать ему, что было на пиру у Агафона. Аполлодор же объясняет, что сам может пересказать беседу только со слов присутствовавшего на пиру Аристодема. Далее следует уже сам рассказ Аристодема.

Собравшись в честь трагического поэта Агофона, гости сначала обедают, пьют и едят. Беседа же происходит, когда гости сыты, за вином. Они решают воздать хвалу богу любви Эроту, сочтя, что ему уделяют недостаточно внимания и относятся с недостаточным почтением.

Первым говорит Федр, являющийся своего рода виновником возникновения этой темы. В начале своей речи Федр говорит о древнейшем происхождении Эрота, а соответственно и древнейшем происхождении любви. Он говорит в своей речи, что никто не может быть настолько самоотверженным, храбрым и отважным, как влюбленные. Федр восхваляет как влюбленных, так и любимых, которые идут на жертвы ради своих почитателей. В конце своей речи Федр произносит такие слова: «Итак, я утверждаю, что Эрот – самый древний, самый почтенный и самый могущественный из богов, наиболее способный наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти».

Следующим речь произносит Павсаний. Продолжая речь Федра, он не соглашается с ним в том, что Федр воспевал «Эрота вообще», когда следовало бы сказать, что Эротов два. В своей речи Павсаний говорит что существует Эрот пошлый и Эрот небесный. Первый дает начало любви, которой любят люди ничтожные. Такие люди, прежде всего, любят тело, но не душу. Это ведет к тому, что любовь их недолговечна, как и предмет их воздыхания, ведь стоит телу потерять красоту, состариться, и любовь такого человека уйдет. Второй же Эрот, небесный, дает начало любви к душе. Павсаний также говорит, что такая любовь имеет лишь мужское начало, это любовь к юношам, поскольку тогда считалось, что любовь к женщине сама по себе является чем-то пошлым. И вот именно такая любовь является истинной.

Следующим слово берет Эриксимах. Опять же, продолжая речь Павсания, он соглашается с тем, что Эрот двойственен, однако вводит новую идею, идею того, что Эрот живет не только в человеке, но и во всей природе. Он говорит о том, что Эрот настолько могущественен, что ведет к благу как людей, так и богов.

Речь Аристофана отличается от предыдущих. Он выдвигает идею о том, что стремление человека к любви, это стремление к целостности. Аристофан рассказывает миф о том, что в давние времена люди были не двух полов, а трех. Существовали андрогины, сочетавшие в себе признаки и мужского и женского пола. Такие люди стали слишком сильны и угрожали бокам, и тогда Зевс решил разделить их на половины. И это стало причиной того, что люди стремятся найти свою половину в другом человеке, и это и именуется любовью. Это чувство охватывает каждого, кому посчастливилось встретить свою половину.

Агафон, говорящий следующим, единственный, кто посчитал должным восхвалять не то чувство, которое приносит Эрот, а самого бога. Он говорит о качествах, присущих Эроту: о его нежности, красоте, добродетельности, храбрости. О том, что Эрот хороший поэт и искусен в ремеслах. И всеми качествами, которыми обладает сам этот бог, он наделяет и тех, кто служит ему, всех любящих и любимых. Надо также заметить, что все, кто служит ему, делают это добровольно, так как с насилием этот бог не имеет ничего общего.

После речи Агафона наступает очередь Сократа высказать свое мнение. Сократ предваряет свою речь вопросами, обращенными к Агафону. С помощью логических умозаключений он приводит всех к тому, что Эрот никак не может быть ни красивым, ни добрым, так как красота и доброта – это то, к чему он сам стремится. А стремиться к тому, чем уже обладаешь бессмысленно. Мы видим, что Сократ не дает идее «успокоиться», он постоянно продвигает ее вперед. Как будто в доказательство своим речам он приводит разговор, состоявшийся у него когда-то с женщиной, которая, по его словам, сделала его столь сведущем в любви, Диотимой. Эта женщина и показывает Сократу, Что Эрот не является какой-либо крайностью, он ни добрый, ни злой, ни красивый, ни безобразный. Она рассказывает историю зачатия Эроса, которая и определяет такое его состояние. Он был зачат бедной и некрасивой Пенией и прекрасным богом Поросом на пире в честь рождения Афродиты. Отсюда его любовь и стремление к прекрасному.

Для людей, как говорит Сократ, это прекрасное является благом, поэтому люди и стремятся к тему, стремятся любить. А благом они хотят обладать вечно, поэтому можно сказать, что стремление к прекрасному – есть стремление к вечному. Это объясняет Диотима на примере стремления людей к продолжению рода. Ведь продолжение рода – это своеобразная надежда на бессмертие, а потому дети – это прекрасно. Так же как и тело, душа тоже стремится к освобождению от бремени, в этом ей помогают знания. Ведь и ученые, и философы, оставляя за собой свои учения, рассчитывают не быть забытыми, а это тоже своего рода бессмертие. Душа каждого человека отвечает на конечность существования, а потому прекрасное – есть то, что мы порождаем, припоминая исчезающее.

После того как Сократ заканчивает свою речь на пиру появляется еще один гость – Алкивиад. Он является поклонником Сократа. Когда Алкивиаду предлагают вознести, также как сделали все присутствующие, хвалу Эроту, он ссылается на чрезмерное опьянение, но, тем не менее, согласился воздать хвалу Сократу.

В речи Алкивиада мы можем увидеть все, о чем говорили до этого остальные гости. Рассказывая о своей любви к Сократу, он выставляет и его и себя приверженцами той самой «небесной» любви. Об этом свидетельствует и желание Алкивиада быть рядом с Сократом лишь потому, что тот может его очень многому научить, и то, что Сократ всем своим поведением давал понять, что его интересует не тело, а душа Алкивиада. Также то, что Сократ не раз спасал Алкивиада в сражениях, показало, каким преданным может быть не только любящий, но и любимый человек.

Итак, подводя итог, можно сказать, что Сократ как никто другой стремится к истине. Это он показал и в своем выступлении, выслушав все точки зрения, а после высказав свою, совершенно иную. Его стремление к истине мы видим и по тому, с какой жадностью он слушал Диотиму, впитывал новые знания. А на этом пиру он хотел еще и донести истину до своих друзей.

Ключевым вопросом в этом диалоге можно назвать вопрос «Что такое прекрасное?». На этот вопрос Сократ также дает ответ. Прекрасное – это то, что мы делаем, чтобы остаться существовать, пусть даже в памяти людей, или в собственных детях.

Описание работы

Платон является одним из родоначальников европейской философии. Его труды, дошедшие до нас, несут в себе его идеи, и высшей из его идей является идея блага. Диалог «Пир», который я хотела бы проанализировать в своем эссе не является исключением. Здесь Платон показывает, что любовь также является благом.
Этот диалог представляет собой застольную беседу, в которой семь человек восхваляют бога любви Эрота. Каждый из последующих ораторов продолжает и дополняет речь предыдущего. Последним выступает Сократ, который, как мы можем заметить, является носителем идей самого Платона. Рассмотрим речи всех участников беседы подробнее.

Prostoкniga предлагает читателям ознакомиться с классикой философии, диалогами Платона в произведении "Пир".

« » - диалог , посвященный проблеме Эрота (Любви). На пиру происходит беседа драматурга Агафона, Сократа, политика Алкивиада, комедиографа Аристофана и других.

Источник фото: russianway.rhga.ru

Анализ и краткое содержание. Структурно произведение разделено на семь диалогов с основными действующими лицами: Аполлодором, Федром, Павсанием, Эриксимахом, Аристофаном, Агафоном, Алкивиадом и, конечно же, . Каждый диалог следует поочередно, дополняя и развивая предыдущий. Беседы затрагивают одну и туже тему любви, но с разных сторон, позиций, взглядов и мнений. Таким образом, Платон пытался прийти к единому истинному умозаключению в волнительных вопросах, как для философии, так и для философов и риторов тех времен. Более того, сам диалог, как литературная форма, является для Платона способом достижения истинного знания.

Как пишет кандидат философских наук, Екатерина Матусова: «Сократ изобретает как средство общения диалог – беседу, состоящую из вопросов и ответов – именно потому, что эта форма абсолютно рациональна: она не действует на чувства, но требует постоянного бодрствования ума, который должен изобличать мысль во лжи на каждом ее повороте».

То есть, итогом любого диалога должно в идеале стать настоящее знание, а не пустая мысль. Это нужно, в первую очередь, для того, чтобы человек, который живет во власти ложного мнения, избавился от невежества. Ведь для платоновского Сократа человек, живущий мнениями и ложными мнениями, а не знаниями, пребывает во мраке и тумане, постоянно гонится за тенью, все время натыкаясь на «предметы жизни». А во-вторых, это нужно для того, чтобы человек осознал, что не «всякое умственное рассуждение есть истинно». Ведь из двух противоположных рассуждений об одном и том же предмете, одно, как минимум, ложно. Но вот какое из них истинно, а какое нет – неясно. И из этого вытекает главный тезис Сократовской этики: «Люди грешат по неведению (добра и зла)», но это не снимает с них моральной ответственности. Поэтому для Платона и Сократа диалог имел еще одну задачу – найти и вывести законы, по которым можно достичь истины. Таким образом, можно предположить, что для платоновского Сократа диалог – это не только средство, не только рациональная форма беседы, это путь познания, который так же может быть окутан лживыми домыслами и мнениями, избавиться от которых человеку следует как можно скорей. Но если мы правильно думаем и говорим о предмете, то это еще ничего не значит. Как пишет академик Российской Академии Наук Владимир Топоров: «Для Платона главным критерием истинного знания служит только соответствующее поведение».

То есть, если человек постигает истину, то и дела его должны соответствовать ей. Без этого – истина всего лишь мнение.

И из этого суждения следует всем известный с детства перефразированный Кантовский нравственный императив: «поступай с другими так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой».

В тоже время, надо понимать и тот факт, что в своем творчестве Платон никогда не говорит от первого лица. Действующим героем всегда выступает Сократ (учитель Платона), который беседует с такими же реальными людьми, с которыми он мог бы на самом деле общаться или же действительно общался. Поэтому все свои идеи, а также все, что было на самом деле сказано или сделано Сократом, Платон вкладывает в его уста. Однако Платон несколько гиперболизирует образ своего учителя, выстраивая его образ так, чтобы продемонстрировать его совершенную добродетель, создавая облик «человека-познавшего» и «идеального философа». А без этого литературный образ Сократа не мог бы «изобличать незнание собеседника, запутав его окончательно, чтобы он (собеседник) больше не видел никакого выхода. А это нужно для того, чтобы человек всей глубиной своей сущности понял, как он далек от правды», – говорит Екатерина Матусова. И этот факт должен сподвигнуть человека на мужественный труд истинного познания. Ведь для Платона познание – это путь, который человеческая душа осуществляет самостоятельно и никак иначе. Без этого невозможно было бы использовать, как в педагогических, так и нравственных целях сами диалоги.

Но в то же время Платон не биограф и не летописец, он философ и писатель, который создает текст, как сказала Екатерина Матусова: «подчиняя его своим личным целям». Так и в произведении «Пир», Платон выстраивает диалоги таким образом, чтобы Сократ сумел изобличить незнание или заблуждение своих собеседников в вопросе любви. В данном произведении Платон описывает любовь не столько эротического характера, а больше метафизического, подчиняя ее идее познания. Как уже было сказано, для того, чтобы человек стал на путь постижения правды, ему для начала следует избавиться от ложных мнений. А это мужественный поступок и он подобен подвигу, ведь слишком многое препятствует познанию. Но движимой силой этого труда выступает любовь. «Она не переставая влечет того, кто пока не имеет, к тому, чем он желает обладать» - говорит Владимир Топоров. Ведь, если разобраться, само слово философия переводиться, как «любовь к мудрости». То есть, «философ – это страстно вожделеющий разума» - пишет Платон.

Источник фото: abc-people.com

В тоже время, надо понимать и тот факт, что под словом любовь понималось и понимается достаточно многое. Например, для Федра из произведения «Пир», любовь понималась как древнейшее божество (чувство). Павсаний же описывает две любви: разрушающую и созидательную. Эриксимах понимает под любовью природу, которая наполняет суть всех вещей, событий и поступков. Аристофан в своей речи говорит о том, что любовь является стремлением человека к изначальной цельности, приводя пример мифа об «Андрогине», когда человек родился из одного существа андрогина: половина мужская, другая – женская. Разделенные по воле богов, мужчина и женщина ищут свою половинку, чтобы объединиться. Любовь для Аристофана – «жажда цельности и стремление к ней». А, например, для Агафона, любовь совершенна. Она есть началом жизни, позволяющим зародиться всему живому. А вот Сократ в своей речи ставит под сомнение слова участников беседы.

Как уже было сказано, любовь для платоновского Сократа – движущая сила на пути к познанию. Под конечной целью познания мы понимаем достижения блага, которое прекрасно. То есть, «жажда блага» и «жажда прекрасного» не что иное, как любовь. Как говорит Екатерина Матусова: «Эта жажда врожденна человеку потому, что он томится воспоминаниями о том истинно прекрасном, которое душа его видела воочию до ниспадения в тело. Она несет в себе его отблеск в себе самой, и он тревожит ее, желая прорваться наружу». Поэтому для Платона суть познания раскрывается через припоминание того, что таится в душе, через жажду блага, то есть, через желание человека вспомнить прекрасное (истину). И в то же время припоминание прекрасного может осуществляться и в другом человеке.

«Томясь воспоминаниями о небесной красоте, душа устремляется к тому человеку, в облике которого ей чудиться отблеск искомой красоты» - пишет Екатерина Матусова.

Любовь, по Платону, это стремление не к человеку, это стремление к прекрасному в человеке. Чем больше человек постигает истинного, чем больше «жаждет блага», чем больше его душа «припоминает», тем больше ему хочется видеть прекрасного в душе того человека, к которому он почувствовал влечение.

Это влечение, по Платону, есть низшей формой любви, но необходимым этапом восхождения к ее вершине. Стремление души человека к счастью и бессмертию – есть вершиной любви. Но так как бессмертие на земле невозможно, а душа желает обрести счастье и бессмертие здесь и сейчас, то влечение людей и душ, помогает в этом. Через потомство человек обретает бессмертие. Но это бессмертие относительное, кратковременное и мнимое. Поэтому душа стремится постигать нравственную красоту, освобождаясь от оков бренности. И познав добродетель, душа человека способна увидеть «источник всякой красоты»: «Кто наставляемый на путь любви, тот будет в правильном порядке созерцать прекрасное, тот, достигнув конца этого пути, вдруг увидит нечто удивительно прекрасное по природе, то самое, Сократ, ради чего и были предприняты все предшествующие труды – нечто, во-первых, вечное, то есть, не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с другим безобразие. Прекрасное это предстанет ему не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-то речи или знания, не в чем-то другом, будь то животное, земля, небо или еще что-нибудь, а само по себе, всегда в себе единообразное.» - говорит Сократу жрица Диотима. Это и есть конечная цель любовного влечения: чистота, бессмертие и божественно прекрасное.

Источник фото: russianway.rhga.ru

В общем, человек, достигший вершин любви, не только совершенно добродетелен, но и несет в себе черты бессмертного и божественно прекрасного.

Диалоги Платона увлекательны и глубокомысленны. Каждый человек, который движем жаждой познания, обязан ознакомиться с произведениями этого великого философа всех времен и народов.

Забавное видео

2-х летний малыш любит бросать. Смотрите, что получилось, когда родители купили ему баскетбольное кольцо!

Введение……………………………………………………………………… 3

1. Философия Платона в его произведениях………………………………. 4

2. Диалог «Пир» — как изложение базовых идей платоновской философской концепции……………………………………………………………….6

3. Тема любовного влечения (эрос) в философии Платона……………… 10

4. Эйдотическая концепция…………………………………………………. 13

Заключение…………………………………………………………………… 15

Список литературы………………………………………………………….. 16

Внимание!

Это ОЗНАКОМИТЕЛЬНАЯ ВЕРСИЯ работы, цена оригинала 200 рублей. Оформлена в программе Microsoft Word.

Оплата . Контакты.

Введение

Платон считается одним из величайших представителей античной философии. Он объединил в своем учении идеи двух своих великих предшественников: Пифагора и Сократа. У пифагорейцев он воспринял искусство математики и идею создания философской школы, которую он воплотил в своей Академии в Афинах. У Сократа Платон научился сомнению, иронии и искусству беседы.

Диалоги Платона пробуждают интерес и учат размышлению над весьма серьезными проблемами жизни, которые не сильно изменились за две с половиной тысячи лет.

Пир (др.-греч. Συμπόσιον) - диалог Платона, посвященный проблеме любви. Название происходит из-за места, где происходил диалог, а именно на ужине у Агафона, где присутствовали сам драматург Агафон, философ Сократ, политик Алкивиад и другие (Федр, Павсаний, Эриксимах).

1. Философия Платона в его произведениях

Почти все сочинения Платона написаны в форме диалогов (беседу в большей части ведёт Сократ), язык и композиция которых отличаются высокими художественными достоинствами. К раннему периоду (приблизительно 90-е гг. 4 в. до н. э.) относятся диалоги: «Апология Сократа», «Критон», «Эвтифрон», «Лазет», «Лисий», «Хармид», «Протагор», 1-я книга «Государства» (сократовский метод анализа отдельных понятий, преобладание моральной проблематики); к переходному периоду (80-е гг.) – «Горгий», «Менон», «Эвтидем», «Кратил», «Гиппий меньший» и др. (зарождение учения об идеях, критика релятивизма софистов); к зрелому периоду (70-60-е гг.) – «Федон», «Пир», «Федр», II – X книги «Государства» (учение об идеях), «Теэтет», «Парменид», «Софист», «Политик», «Филеб», «Тимей» и «Критий» (интерес к проблемам конструктивно-логического характера, теория познания, диалектика категорий и космоса и др.); к позднему периоду – «Законы» (50-е гг.).

Философия Платона не изложена систематически в его произведениях, представляющихся современному исследователю скорее обширной лабораторией мысли; систему Платона приходится реконструировать. Важнейшей её частью является учение о трёх основных онтологических субстанциях (триаде): «едином», «уме» и «душе»; к нему примыкает учение о «космосе». Основой всякого бытия является, по Платону, «единое», которое само по себе лишено каких-либо признаков, не имеет частей, т. е. ни начала, ни конца, не занимает какого-либо пространства, не может двигаться, поскольку для движения необходимо изменение, т. е. множественность; к нему неприменимы признаки тождества, различия, подобия и т.д. О нём вообще ничего нельзя сказать, оно выше всякого бытия, ощущения и мышления. В этом источнике скрываются не только «идеи», или «эйдосы», вещей (т. е. их субстанциальные духовные первообразы и принципы, которым Платон приписывает вневременную реальность), но и сами вещи, их становление.

Вторая субстанция – «ум» (нус) является, по Платону, бытийно-световым порождением «единого» – «блага». Ум имеет чистую и несмешанную природу; Платон тщательно отграничивает его от всего материального, вещественного и становящегося: «ум» интуитивен и своим предметом имеет сущность вещей, но не их становление. Наконец, диалектическая концепция «ума» завершается космологической концепцией. «Ум» есть мысленное родовое обобщение всех живых существ, живое существо, или сама жизнь, данная в предельной обобщенности, упорядоченности, совершенстве и красоте. Этот «ум» воплощён в «космосе», а именно в правильном и вечном движении неба.

Третья субстанция – «мировая душа» – объединяет у Платона «ум» и телесный мир. Получая от «ума» законы своего движения, «душа» отличается от него своей вечной подвижностью; это – принцип самодвижения. «Ум» бестелесен и бессмертен; «душа» объединяет его с телесным миром чем-то прекрасным, пропорциональным и гармоничным, будучи сама бессмертной, а также причастной истине и вечным идеям. Индивидуальная душа есть образ и истечение «мировой души». Платон говорил о бессмертии или, вернее, о вечном возникновении также и тела вместе с «душой». Смерть тела есть переход его в другое состояние.

2. Диалог «Пир» — как изложение базовых идей платоновской философской концепции.

По традиционным данным «Пир» написан не ранее середины 70-х и не позднее 60-х 4 в. до н.э., согласно современной трактовке, эту дату относят к середине 80-х, т.е. его создание приходится как раз на платоновское акмэ. «Пир» является фундаментальным текстом классической философской традиции и типичным произведением в авторской системе отсчета Платона. Так, логическая композиция «Пир» организована как воспроизведение дискуссии мудрецов по поводу выявления сущности определенного, специально избранного феномена - в данном случае в качестве такового выступает любовь (конкретно - персонифицированный Эрос древнегреческого пантеона). Структурно диалог включает в себя:

I) сюжетно-композиционное введение: описание разговора Аполлодора с Главконом о пире в доме Агафона, на котором присутствовал Аристодем из Кидафии, друг Аполлодора; согласие последнего воспроизвести рассказ Аристодема о происходившем на этом пиру, главным среди которого было произнесение всеми присутствовавшими, по предложению Павсания, «похвальных речей» Эросу.

Таким образом, «Пир» может быть отнесен к «симпосиям» (от греч. symposion - «совместное питье», что означало ту стадию пира, когда гости переходили от вкушания блюд к интеллектуальной или развлекательной беседе вокруг кратера с вином) - «застольным беседам» как литературному жанру и в этом отношении традиционные переводы его исходного названия «Symposion» (русское «Пир», французское «Bunquet» и др. - в отличие от лат. «convivium») не передают достаточно точно идеи его замысла;

1) речь Федра: древнейшее происхождение Эроса («любящий божест-венней любимого, потому что он вдохновлен Богом»);

2) речь Павсания: два Эроса («коль скоро Афродиты две, то и Эротов должно быть два… Из этого следует, что… Эротов, сопутствующих обеим Афродитам, надо именовать соответственно небесным и пошлым»), - дан-ный постулат Платона оказал неизгладимое влияние на историю интерпретации любви в европейской культурной традиции, во многом определив не только концептуально-содержательные векторы ее эволюции, но и многие ее проблемные узлы, включая типичные для европейского менталитета фобии и комплексы;

3) речь Эриксимаха: Эрос разлит во всей природе («Эрот… живет не только в человеческой душе и не только в ее стремлении к прекрасным лю-дям, но и во многих других ее порывах, да и вообще во многом другом на свете - в телах любых животных, в растениях, во всем, можно сказать, су-щем, ибо он Бог великий, удивительный и всеобъемлющий, причастный ко всем делам людей и богов»), - идеи данного фрагмента «Пира» послужили важнейшей предпосылкой формирования эманационных концепций неоплатоников и мистической традиции христианства;

4) речь Аристофана: Эрос как стремление человека к изначальной целостности [«когда-то наша природа была не такой, как теперь… Люди были трех полов, а не двух, как ныне, - мужского и женского, ибо существовал еще третий пол, который соединял в себе признаки этих обоих; сам он исчез и от него сохранилось только имя, ставшее бранным - андрогины, и из него видно, что они сочетали в себе вид и наименование обоих полов - мужского и женского. Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть богов… И вот Зевс и прочие боги стали совещаться, как поступить с ними… Наконец Зевс… стал разрезать людей пополам, как разрезают перед засолкой ягоды рябины… Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человече-скую природу. Итак, каждый из нас половинка человека, рассеченного на две камбалоподобные части, и поэтому каждый ищет всегда соответст-вующую ему половину. Таким образом, любовью называется жажда целостности и стремление к ней…», - данная легенда, предложенная Платоном, наложила глубокий отпечаток на художественную традицию Запада, подвергая любовь различным на протяжении истории романтическим интерпретациям: от средневекового сюжета о Тристане и Изольде и куртуазной лирики трубадуров до пушкинского письма Татьяны к Онегину];

5) речь Агафона: совершенство Эроса («Эрот, который сначала был сам прекраснейшим и совершеннейшим Богом, стал потом источником этих же качеств для прочих»);

6) речь Сократа: цель Эроса - овладение благом («…Любовь - это всегда любовь к благу. Все люди беременны как телесно, так и духовно, и, когда они достигают известного возраста, природа наша требует разрешения от бремени. Разрешиться же она может только в прекрасном, но не в безобразном. Любовь - стремление родить и произвести на свет в прекрасном. Вот каким путем нужно идти в любви - … от одного прекрасного тела к двум, от двух - ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом прекрасном, и не познаешь наконец, что же это - прекрасное»); - данная «речь» репрезентирует авторскую позицию Платона (изложение которой, как это характерно для платоновских диалогов в целом, вложено в уста Сократа), - позицию, во многом определившую: в системе отсчета философской традиции - не только платоновскую трактовку блага, но и европейский идеализм в целом; в системе отсчета западного типа ментальности - не только историю философских интерпретаций любви, но и эволюцию представлений о любви в целом, наложивших существенный отпечаток на специфику ментальности западного типа, включая и характерные для нее романтические идеалы (непременно сопря-гающие любовь с «высшим благом»), и своего рода трансцендентализацию любви, и даже стереотипы эротического поведения;

7) речь Алквиада: панегирик Сократу («он похож на тех силенов… которых художники изображают с какой-нибудь дудкой или флейтой в руках. Если раскрыть такого силена, то внутри у него оказываются изваяния богов…»);

III) композиционное заключение, подводящее фабульный итог рас-сказа о пире в доме Агафона.

3. Тема любовного влечения (эрос) в философии Платона

Эрот — спутник и слуга Афродиты: ведь он был зачат на празднике рождения этой богини; кроме того, он по самой своей природе любит красивое; ведь Афродита красавица. Поскольку же он сын Пороса (богатство, изобилие) и Пении (бедность, нужда), дело с ним обстоит так: прежде всего он всегда беден и, вопреки распространенному мнению, совсем не красив и не нежен, а груб, неопрятен, не обут и бездомен; он валяется на голой земле, под открытым небом, у дверей, на улицах и, как истинный сын своей матери, из нужды не выходит. Но с другой стороны, он по-отцовски тянется к прекрасному и совершенному, он храбр, смел и силен, он искусный ловец, непрестанно строящий козни, он жаждет разумности и достигает ее, он всю жизнь занят философией, он искусный чародей, колдун и софист. По природе своей он ни бессмертен, ни смертен: в один и тот же день он то живет и расцветает, если дела его хороши, то умирает, но, унаследовав природу отца, оживает опять. Все, что он ни приобретает, идет прахом, отчего Эрот никогда не бывает ни богат, ни беден.

Он находится также посредине между мудростью и невежеством, и вот почему. Из богов никто не занимается философией и не желает стать муд-рым, поскольку боги и так уже мудры; да и вообще тот, кто мудр, к мудрости не стремится. Но не занимаются философией и не желают стать мудрыми опять-таки и невежды. Ведь тем-то и скверно невежество, что человек и не прекрасный, и не совершенный, и не умный вполне доволен собой. А кто не считает, что в чем-то нуждается, тот и не желает того, в чем, по его мнению, не испытывает нужды.

Существенную роль в учении Платона играет тема любовного влечения (эроса). Платон выступает с разоблачением телесной любви, которая существенно суживает кругозор и стремится во-первых, лишь к удовольствию, во-вторых, приводит к собственнической установке в отношениях, по существу желая поработить, а не сделать свободным. Между тем свобода – безусловное благо, которое может дать в человеческих отношениях именно любовь, а в человеческом познании мира – философия, причем одно от другого едва ли может быть отделено. Любовь помогает быстрее пройти первые шаги на философском пути: здесь мы испытываем то самое удивление (оно ведь начало философии), которое заставляет остановиться и узнать в каком-то человеке, одном из многих, неповторимого и единственного; она помогает узнать, почему глубокое чувство и личное переживание не могут быть выражены словами, или, во всяком случае, обыденными словами; она учит тому, что значит стремиться к любимому предмету, думая только о нем и считая это самым важным, забывая о всем прочем. Эти уроки чувственной любви во всяком случае помогают лучше понять философские метафоры Платона, связанные с истинным познанием, устремлением, сосредоточением на главном и отрешении от неважного.

В диалоге Платона «Пир» пересказывается миф о рождении любви, в котором так же, как и в современном психоаналитическом учении о любви, преобладают темы утраты, страстного влечения и обретения утраченного. В «Пире» поражает полное отсутствие упоминания о женщинах как объектах или субъектах эроса, а также о плотской любви. Если во времена Гомера и великих греческих трагиков женщина обладала значительной властью и влиянием, принимала участие в общественной жизни, то в эпоху Платона ее роль значительно уменьшилась. Женщин из высших слоев общества выдавали замуж для того, чтобы рожать детей и вести хозяйство. Женщины не получали образования и не принимали участия в общественной жизни. Жены не воспринимались как объект, достойный любви. Идеальная любовная пара того времени состояла из пожилого, но не старого мужчины и мальчика, получавшего столько эмоций, заботы и внимания, сколько в другие исторические времена выпадало на долю объекта гетерогенной любви. Любовь между мужчинами занимает значительное место в платоновской лестнице любви, по которой, как он считает можно подняться лишь благодаря сублимированию гомосексуальных влечений. Не осуждая физическую сторону так любви, по крайней мере в «Пире», он, без сомнения, предпочитал ее субли-мированный вариант.

Возможно, что отсутствие упоминаний о женщинах в трактате о любви объясняется интеллектуальной революцией произошедшей в античные времена. Эта революция заключалась в последовательных попытках заменить мифологические способы восприятия и объяснения мира аналитическим мышлением, которое считалось исключительно мужским качеством. Это был исторический момент, когда разум восстал против эмоций, а культура - против естества. Превосходство духовного творчества над физическим (деторождением) основывалось на независимости от естества и от женщин.

Что такое любовь? Чем она отличается от эроса, от молитвенного экстаза? Эрос - это таинство. Может быть, это величайшая, неостановимая страсть, смутное томление по единению, таинственная устремленность людей, обреченных на смерть, к некоей вечной жизни?

В древних космогониях Эрос - это изначальная стихийная мощная страсть, которая приводит в действие механизм порождения мира. Образ живительной природы, вечной царицы бытия был, скажем, неотторжимым компонентом мистических культов начала времен. Поклонение ей проявлялось в разнообразных формах, иногда аскетических, иногда бурных, оргиастических.

4. Эйдотическая концепция

Э́йдос (др.-греч. — вид, облик, образ), термин античной философии и литературы, первоначально обозначавший «видимое», «то что видно», но постепенно получивший более глубокий смысл - «конкретная явленность абстрактного», «вещественная данность в мышлении»; в общем смысле - способ организации и/или бытия объекта. В средневековой и современной философии - категориальная структура, интерпретирующая исходную семантику какого-либо понятия.

Если досократовская натурфилософия понимает под эйдосом собственно оформление [чувственно воспринимаемой] вещи, у Платона содержание понятия существенно трансформируется. Прежде всего, эйдос теперь понимается не как внешняя, но как внутренняя форма, то есть имманентный способ бытия вещи. Кроме того, эйдос теперь обретает онтологически самостоятельный статус, формируя трансцендентный мир идей (то есть собственно мир эйдосов) как совокупность абсолютных и совершенных образцов возможных вещей.

Совершенство эйдоса обозначается у Платона через семантическую фигуру неподвижности его сущности, изначально равной самой себе. Способом бытия эйдоса в таком случае является его воплощаемость и во-площенность во множественных вещах в соответствии со своей функциональной структурой как образца, как рода и как собственно об-раза.

В таком контексте взаимодействие между объектом и субъектом в про-цессе познания интерпретируется Платоном как общение между эйдосом объекта и душой субъекта, результатом чего является отпечаток эйдоса в душе человека. Эйдос, по Платону, - то, на что на самом деле направлена постигающая способность человека. Эйдос - то подлинное, что дается в умопостижении, в отвлечении от нашего мнения о вещи и от чувственных впечатлений, которые отражают только материальное бытие вещи. В отличие от идеи эйдос уже не генерализует, но наоборот выделяет и отличает вещь от других вещей.

К моменту создания «Пира» идея эйдоса как таковая была уже выдвинута Платоном в диалоге «Федон», заложив основу философского идеализма в его классическом понимании. В контексте «Пира» данная идея существенно обогащается трактовкой эйдоса в качестве предела бытия вещи, - и последнее понимается в данном случае именно как процессуальное стремление к эйдосу. Кроме того, «Пир» может быть рассмотрен как первый историко-философский прецедент полноты и корректности постановки вопроса о соотношении общего и отдельного, без которого не были бы возможны такие феномены европейской историко-философской традиции, как диалектика Гегеля и диалог номотетической и идиографической парадигм в философии истории.

В позднем неоплатонизме такое «апперцептуальное» понимание эйдоса исчезает и становится «симфонией богов», каждый из которых является носителем самосознания как одним из моментов своей собственной природы. Эйдос превращается в момент эйдетического бытия в строгом платоновском смысле термина, то есть эйдос - итог-предмет умопостижения, собственно знания. Эйдосы - части бытия, которые в сущности пребывали неотделимыми от целого, а в жизни стали разделяться и исходить, эманировать. В этом смысле эйдос является итогом, «изваянием» жизненного процесса. Он еще не существует как нечто само-по-себе, то есть как ограниченное в бытии (а таково существование тел и смертного). Целое для него - Нус. Однако он выступает итогом различения и разделения, будучи уже не целым, но осо-бенным.

Заключение

«Пир» - тот диалог Платона, где вы¬сказана, в частности, и эта мысль,- самое знаменитое в истории философии сочинение о любви. Впрочем, сказать здесь «знаменитое» - значит не ска¬зать почти ничего. На протяжении два¬дцати пяти веков, прошедших с появ¬ления «Пира», многие сотни мыслите¬лей, философов и художников слова ве¬дут непрекращающийся разговор с ав¬тором диалога и с его героями, раз¬вивая и оспаривая их суждения. Сами имена некоторых из этих героев полу¬чили значение символов.

Существенную роль в учении Платона играет тема любовного влечения. В эстетике Платона красота понимается как абсолютная взаимопронизанность тела, души и ума, слияние идеи и материи, разумности и удовольствия, причем принципом этого слияния является мера. Познание не отделяется у Платона от любви, а любовь от красоты. Всё прекрасное, т.о. видимо и слышимо, внешне и телесно, оно оживлено своей внутренней жизнью и содержит в себе тот или иной смысл.

Мудрость — это одно из самых прекрасных на свете благ, а Эрот — это любовь к прекрасному, поэтому Эрот не может не быть философом, то есть любителем мудрости, а философ занимает промежуточное положение между мудрецом и невеждой.

Уже в античности появились десятки комментариев к «Пиру», все но-вых и но¬вых его истолкований. К этому произве¬дению философская мысль снова и сно¬ва возвращается и в средневековье, и в пору Просвещения, и в последние уже столетия.

Список литературы

1. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: Учебник. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2003. - 608 с.

2. История философии: Энциклопедия. - Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом. 2002. - 1376 с.

3. История философии. Учебник для высших учебных заведений. Ростов-на-Дону, «Феникс», 2002. - 576 с.

4. Канке В.А. Основные философские направления и концепции науки. Итоги XX столетия. — М.: Логос, 2000. — 320 с.

5. Основы философии: Учебное пособие для вузов / Рук. автор. колл. и отв. ред. Е.В.Попов. — М.: Гуманит. изд центр ВЛАДОС, 1997. 320 с.

6. Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Том 2, Изд-во «Мысль», 1994 г., 860 с.

7. Сочинения: Собрание сочинений, под ред. А.Ф.Лосева, В.Ф.Асмуса, А.А.Тахо-Годи. Тт. 1–4. М., 1990–1994.

8. Хрестоматия по философии: Учебное пособие / Отв. ред. и сост. А.А. Радугин. - Москва: Центр, 2001.- 416с.

Московский Городской Педагогический Университет

Факультет психологии

Заочное отделение

Реферат

по предмету:

«Философия»

Тема любви в произведении

Платона «Пир»

Проверил преподаватель:

Кондратьев Виктор Михайлович

Выполнила:

Студентка 2 курса

Заочного отделения

Петрова Юлия Евгеньевна

телефон: 338-94-88

«Пир» - философское сочинение о любви. Философ все трактует расширительно. И о любви он говорит не так, как в романе.

«Пир» принадлежит к тому жанру застольных бесед, которым положил начало Платон и которые имели аналогии не только на греческой, но и на римской почве, не только в литературе античности, но и в христианской литературе периода становления Средневековья.

Темы застольных бесед со временем менялись, сама же беседа представляла собой второй этап пира, когда после обильной еды гости обращались к вину. За чашей вина общий разговор имел не только развлекательный, но и высокоинтеллектуальный, философский, этический, эстетический характер. Развлечения вовсе не мешали серьезной беседе, лишь помогали облекать ее в легкую полушутливую форму, что гармонировало с пиршественной обстановкой.

«Пир» Платона именовался «речами о любви». Тема диалога - восхождение человека к высшему благу, которое есть не что иное, как воплощение идеи небесной любви. Как истинные грехи они говорят не о любви самой по себе, а о той, что своим существованием обязана одному из богов. Имя его – Эрот.

Весь диалог представляет собой рассказ о пире, устроенном по случаю победы трагического поэта Агафона в афинском театре. Рассказ ведется от лица Аристодема, который пришел вместе с Сократом и присутствовал на пире.

Композиция «Пира» весьма легко поддается анализу ввиду того, что несложно проследить ее структуру: между небольшим вступлением и таким же заключением в диалоге содержится семь речей, в каждой из которых трактуется тот или иной аспект одной и той же темы - темы любви. Прежде всего обращает на себя внимание необычная логическая последовательность как в пределах каждой из семи речей, так и в соотношении всех речей.

Вступление.

2.Для лучшего понимания логики диалога хотелось бы привести план его по речам с указанием тем и ораторов:

а) древнейшее происхождение Эрота (Федр);

б) два Эрота (Павсаний);

в) Эрот разлит по всей природе (Эриксимах);

г) Эрот как стремление человека к изначальной целостности (Аристофан);

д) совершенство Эрота (Агафон);

е) цель Эрота - овладение благом (Сократ);

ж) несогласие с Сократом (Алкивиад).

Вступление начинается рассказом о встрече некоего Аполлодора из Фалера с неким Главконом, а также просьбой последнего рассказать о пире в доме Агафона и согласием Аполлодора сделать это со слов некоего Аристодема из Кидафин, лично присутствовавшего на пире.

Далее следует рассказ Аристодема об обстоятельствах, предшествовавших пиру: встрече Аристодема с Сократом, приглашение его на пир, опоздании Сократа, любезной встрече Аристодема в доме Агафона и предложении одного из гостей, Павсания, не просто заняться пиршеством, но каждому из его главных участников произнести похвальную речь Эроту, богу любви.

*С согласия всех остальных участников пира беседу об Эроте начинает Федр, и причем достаточно логично, так как он говорит о древнейшем происхождении Эрота. «Эрот - это величайший бог, которым люди и боги восхищаются по многим причинам, и не в последнюю очередь из-за его происхождения: ведь почетно быть древнейшим богом. А доказательством этого служит отсутствие у него родителей… Земля и Эрот родились после Хаоса,» то есть сущее и любовь неразделимы и являются древнейшими категориями.

Речь Федра еще лишена аналитической силы и выставляет только самые общие свойства Эрота, о которых говорили начиная с времен безраздельного господства мифологии. Так как объективный мир представлялся в древности максимально конкретным и максимально чувственным, то нисколько не удивительно, что все движения в мире мыслились в результате любовного влечения. Всемирное тяготение, которое представлялось очевидным и в те времена, толковалось как тяготение исключительно любовное, и вовсе не удивительно, что Эрот трактуется в речи Федра как принцип и максимально древний, и максимально могущественный. Он говорит о величайшем моральном авторитете Эрота и ни с чем не сравнимой жизненной силе бога любви: «Он явился для нас первоисточником величайших благ… если б возможно было образовать из влюбленных и их возлюбленных государство..., они управляли бы им наилучшим образом, избегая всего постыдного и соревнуясь друг с другом», ибо "… Он наиболее способен наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти". В связи с этим Федр начинает развивать идею о высочайшей ценности истинной любви, подкрепляя свои рассуждения рассказом об отношении к ней божеств: «Боги высоко ценят добродетель в любви, больше восхищаются, и дивятся, и благодетельствуют в том случае, когда любимый предан влюбленному, чем когда влюбленный предан предмету своей любви». Своеобразным выводом этой речи служит высказывание о том, что «любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом, а любимый благодарен своею преданностью любящему».

*Рассуждения о природе любви продолжаются во второй речи - речи Павсания. Теория Эрота, изложенная в первой речи, даже с тогдашней точки зрения представлялась слишком уж общей и чуждой всякого анализа. Действительно, в Эроте заложено высшее начало, но есть также и низшее. Мифология подсказывала, что высшее есть нечто пространственно высшее, то есть небесное; а традиционное для античного мира учение о превосходстве мужского начала над женским подсказывало, что высшее -это обязательно мужское. Здесь Платон подошел к теме весьма деликатной, требующий осторожности в оценках. Речь идет об однополой любви, следовательно, высший Эрот - это любовь между мужчинами. В Античной Греции это было не отклонением, а скорее нормой.

Конкретными образами, олицетворяющими любовь высшую и низшую, в речи Павсания являются два Эрота и по аналогии с ними две Афродиты. Так как ничто само по себе ни прекрасно, ни безобразно, то критерием прекрасного Эрота служит происхождение его от Афродиты Небесной, в отличие от вульгарного Эрота, сына Афродиты Пошлой. Афродита Пошлая причастна и к мужскому, и к женскому началу. Эрот Афродиты Пошлой пошл и способен на что угодно. Это как раз та любовь, которой любят люди ничтожные, причем любят, во-первых, женщин не меньше, чем юношей, во-вторых, любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души, и любят они тех, кто поглупее, заботясь только о том, чтобы добиться своего". «Эрот же Афродиты Небесной восходит к богине, которая, во-первых, причастна только к мужскому началу, а не к женскому, - недаром это любовь к юношам, - а во-вторых, старше и чужда преступной дерзости». Итак, небесная любовь есть любовь к мужчине, которые прекраснее, умнее женщин. Влюбленным же все позволено, но только в сфере души и ума, бескорыстно, ради мудрости и совершенства, а не ради тела.

Обобщающим и не слишком конкретным выводом этой речи представляется следующее утверждение: «О любом деле можно сказать, что само по себе оно не бывает ни прекрасным, ни безобразным. Что бы мы ни делали, это прекрасно не само по себе, а смотря по тому, как это делается, как происходит: если дело делается прекрасно и правильно, то оно становится прекрасным, а если неправильно, то, наоборот, безобразным. То же самое и с любовью: не всякий Эрот прекрасен и достоин похвал, а лишь тот, который побуждает прекрасно любить».

*Третья речь - речь Эриксимаха. Он говорит, что Эрот есть не только в человеке, но и во всей природе, во всем бытии: «Живет он не только в человеческой душе и не только в ее стремлении к прекрасным людям, но и во многих других ее порывах, да и вообще во многом другом на свете - в телах животных, в растениях, во всем сущем, ибо он был великий, удивительный, всеобъемлющий, причастный ко всем делам людей и богов». Мысль Эриксимаха о любви, разлитой по всему миру растений и животных, типична именно для греческой философии.

По моему, его мысль интересная и астрономия имеет отношение к любви.

* Аристофан, который говорит четвертым, снова возвращается в своей речи к человеку, но не к душе его, а к телу, причем, телу доисторическому. Аристофан сочиняет миф о первобытном существовании одновременно в виде мужчин и женщин. Люди были трех полов. Поскольку эти люди были очень сильны и злоумышляли против Зевса, последний рассекает каждого на две половины, рассеивает их по всему миру и заставляет их вечно искать друг друга для восстановления их прежней полноты и могущества. Поэтому Эрот есть стремление рассеченных человеческих половин одна к другой ради восстановления целостности: «Любовью называется жажда целостности и стремление к ней».

Речь Аристофана - один из интереснейших образцов миф творчества Платона. В мифе, созданном Платоном, переплетены и его собственные фантазии, и некоторые общепринятые мифологические и философские воззрения. Общепринятое романтическое толкование этого мифа как мифа о стремлении двух душ к взаимному соединению не имеет ничего общего с платоновским мифам о чудовищах, разделенных пополам и вечно испытывающих жажду физического соединения.

*Затем слово берет хозяин дома – Агафон. В отличие от предыдущих ораторов перечисляет отдельные конкретные существенные свойства Эрота: красоту, вечную молодость, нежность, гибкость тела, совершенство, непризнание им никакого насилия, справедливость, рассудительность и храбрость, мудрость во всех искусствах и ремеслах и в упорядочении всех дел богов.

* И вот наступает очередь Сократа. Его речь в «Пире», конечно, центральная. Ведет ее Сократ в обычной для него манере, на свой лад. Он произносит не монолог, а задает вопросы и выслушивает их. Партнером выбирает Агафона. Речь Сократа имеет свою особость, так как он сразу говорит, что скажет об Эроте правду.

Получается, что все остальные говорили неправду. В начале беседы Агафон, соглашаясь с одним из замечаний Сократа, говорит: « Я не в силах спорить с тобой, Сократ». На что Сократ отвечает: «Нети, милый мой Агафон, ты не в силах спорить с истиной, а спорить с Сократом дело не хитрое».

Далее следует самая простая концепция: цель Эрота - овладение благом, но не каким-либо отдельным, а всяким благом и вечное обладание им. А так как вечностью нельзя овладеть сразу, возможно только овладевать ею постепенно, т.е. зачиная и порождая вместо себя другое, значит, Эрот есть любовь к вечному порождению в красоте ради бессмертия, к порождению как телесному. Смерное существо жаждет преодолеть свою смертную природу.

Далее развивается тема бессмертия. Ради него и существует любовь, доказательств тому сколько угодно можно привести. Например, возьмем, честолюбие. «Ты удивишься его бессмысленности, если не вспомнишь то, что я сказала, и упустишь из виду, как одержимы люди желанием сделать громким свое имя, «чтобы на

вечное время стяжать бессмертное славу», ради которой они готовы подвегать себя еще большим опасностям, чем ради своих детей, тратить деньги, сносить любые тяготы, умереть, наконец».

Другой способ достичь бессмертия – оставить потомство телесное, то есть размножить себя. Многие говорят: «Я живу ради своих детей», эти люди стремятся утвердить себя в генах и мыслях, ради этого и существует любовь.

Теперь о пути любви. Существует что-то вроде науки любви. Начать надо в

молодости с устремления к прекрасному. В созерцании прекрасного самого по себе только и может жить человек, его увидевший. Мое мнение, надо стремиться к лучшему с самого начала, постепенно поднимаясь «по ступенькам все выше и выше».

«Я есмь путь и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только чрез меня». (Иоанн.,14,6).

Вот и раскрыт смысл любви.