История Китая пережила немало коренных переходов из одного состояния в другое. Культурная революция стала трамплином для дальнейшего развития страны. Правление Мао Цзэдуна - трагическая страница руководства КНР. Крах "большого скачка" обнажил положение нищенствующего народа, все громче стали звучать мысли о внедрении рыночных отношений. Теряя свои лидерские позиции не только в партии, но и среди народа, правителю надо было найти выход из обострившейся ситуации, убрав две угрожающие проблемы - возмущение народа и оппозицию.

Основополагающим документом стала "Директива 16.05", изданная Политбюро ЦК КПК 16 мая 1966 года. А 28 мая этого же года формируется группа по делам Культурной революции при ЦК КПК. Она была подотчетна Мао Цзэдуну. Выдвигаются лозунги и направления для реализации Культурной революции.

Начинается кампания "самокритики": всеобщее письменное покаяние партийцев, рядовых китайцев в своих ошибках перед партией. Лидер оппозиции Лю Шаоци тоже пишет такую "самокритику". Его обвинили в непоправимых грехах, отстранили от власти, поместили вместе с семьей под домашний арест. Враг китайского народа умирает в тюрьме в 1969 году. Расправа с элементами капитализма проходила настойчиво, всесторонне. Чистка коснулась и партии. Идея "исправление стиля" вылилась в истребление неугодных китайскому руководителю лидеров партии. Решение VIII съезда подверглось ревизии, всеобщим призывом прозвучал лозунг "критиковать партию". Истребление "неугодных" проходило в несколько этапов.

Неистовство молодежных шаек

Начало преобразований берет свой ход с 1965 года, публикации 10 ноября статьи Яо Вэньюаня. Мао Цзэдун дает определение врага пролетариата. Нужна была сила для революционных действий. Такой силой оказалась молодежь, которая, имея запал, не имела разума и способности разобраться объективно в происходящем. Банды хунвейбинов (школьников, студентов) и цзаофаней (молодых рабочих) правили страной на улицах. Под жернова чистки попала интеллигенция: преподаватели, учителя, городские власти. Издевательства были унизительными, циничными. Врагам красили лица, принуждали лаять, становили на колени.

Для "обмена опытом" хунвейбинам выделены бесплатные поезда, т. е. разгул, беспорядки проходили по всей стране. От рук вандалов пострадали и культурные центры страны. Так, были сожжены костюмы, декорации . Жена Мао Цзян Цин, как автор театральных пьес, правила на подмостках страны.

К постановке разрешались "революционные оперы из современной жизни". Хунвейбинами были снесены храмы, монастыри, элементы (кирпичи из нее были нужнее для постройки свинарника). Но "отличились" хунвейбины в , вытянув захоронения императора, его жен и предав их огню. Реализуя идею "деревня окружает города", около 20 миллионов китайцев с высшим образованием принудительно отправлены в села, районные города, горы.

Когда хунвейбины разделились по классовому признаку на "красных" и "черных", добавились разбойные выяснения главенства в банде. Мао вынужден был остановить хунвейбинов, применив осенью 1967 года против них армию. Сопротивление властям с их стороны привело к смертной казни нескольких бунтарей в , к ссылке миллионов участников молодежного движения. ХI съезд партии, проходивший в , официально закрепил идеологию Мао Цзедуна. Преемником Мао назван Линь Бяо.

В 1960-е годы начинается травля драматурга У Ханя и его пьес о Хай Жуе, сановнике династии Мин. Историк подверг критике верхушку власти, чем вызвал восторг у публики. У Хань, приверженец раскопок Динлин, был осужден, умер в тюрьме. Кампанию по "революционизации театра" возглавила Цзян Цин. Старое разрушалось под корень, новое создавалось на базе идеологии властей. Отрицалось значение мировой и китайской литературы, созданной до 1966 года. Она не соответствовала "новой эре в истории человечества". Начались организованные походы на идеологическое кино.

«Ввысь в горы, вниз в сёла»

Май 1969 год - сентябрь 1971 год. Мао Цзэдун предложил (что стало призывом к действию) создать школы для трудового обучения кадров и интеллектуалов. Они назывались "школы кадров 7 мая". Основано 106 школ кадров 7 мая для 130 тысяч чиновников правительства и их родственников. Для низов создали почти 300 таких школ.

Система обучения проходила по методике "трех третей". Рабочее время разбивалось на три отрезка: треть уходила на занятие физическим трудом, треть на ознакомление с теоретическими знаниями, треть на письменную работу, организацию производства.

«Ввысь в горы, вниз в сёла» - под таким лозунгом происходила выселка студентов, военных, рабочих из городов в деревни. На этом этапе массово проводились репрессии службами госбезопасности. Арестовано более 300 тысяч человек, казнены 14 тысяч.

Преемственность. "Банда Четырех"

1973 - 1976 гг. На Х съезде КПК различные силы приходят к соглашению, но сохраняется напряженность. Набирает свои обороты реализация призыва "критика Линь Бяо и Конфуция". Отвергались постулаты конфуцианства, предлагалось заменить его легизмом - древнекитайское учение времен императора Цинь Шихуана, деспота, тирана и строителя .

На фоне кампании разворачивается борьба против Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, представителей руководства КПК. В 1971 году погибает Линь Бяо, министр обороны. Он был организатором переворота, который оказался неудачным. Мао убрал его со своего пути. Новая волна репрессий прокатилась среди военных. Январь 1976 года омрачен смертью Чжоу Эньлай, премьера Госсовета КНР. На церемонии его памяти в апреле этого же года массовое недовольство на вылилось в выступления против деятельности четверки. Опять последовали репрессии, прикрытые борьбой с буржуазными элементами внутри партии.

Смерть узурпатора власти Мао Цзэдуна (9 сентября 1976 год), свержение власти четверки стало началом нового этапа истории китайского государства. Мемориальный комплекс китайского руководителя в стал еще одной . и ныне является одним из пяти действующих усыпальниц бывших глав социалистических государств. Культурная революция не привела к обновлению страны, а стала бедствием для китайского народа.

«Культурная революция» не была и не может быть революцией или социальным прогрессом в каком бы то ни было смысле… она была смутой, вызванной сверху по вине руководителя и использованной контрреволюционными группировками, смутой, которая принесла серьезные бедствия партии, государству и всему многонациональному народу».

Из решения Центрального Комитета Коммунистической партии. Китая по некоторым вопросам истории партии, со времени образования Китайской Народной Республики (1981 год)

Разногласия в руководстве КПК по проблемам определения внутриполитического курса и внешнеполитической ориентации страны достигли большой остроты к концу 1965 г. Мао Цзедун и его сторонники выступили за возвращение к «яньаньским» нормам политической и социально-экономической организации общества. Идею о классовой борьбе в социалистическом обществе Мао Цзэдун выдвинул еще в 1957 г., а после Х пленума ЦК КИК 8-го созыва (1962 г.) он начал пропагандировать и навязывать стране мысль об «обострении классовой борьбы», выдвинул положение «о продолжении революции при диктатуре пролетариата». В этой связи появился и тезис о том, что часть членов КПК встала на путь «ревизионизма». Причем с самого начала борьба с «ревизионизмом» внутри страны стала неразрывно увязываться с борьбой против «международного ревизионизма», в это понятие включалась КПСС и. ряд других коммунистических и рабочих партии.

Мысль о «появлении ревизионизма в Китае» Мао Цзэдун стал особенно подчеркивать со второй половины 1965 г. Он считал, что в партию, правительство, армию и круги деятелей культуры проникло большое число представителей буржуазии и «контрреволюционных ревизионистов», и, только начав «великую пролетарскую культурную революцию», можно отвоевать власть, узурпированную «лицами, обладающими властью в партии и идущими по капиталистическому пути». Таким образом, «культурная революция», задуманная и развязанная Мао Цзэдуном в 1966 г., была нацелена на то, чтобы устранить из руководящих органон партии всех несогласных с его политикой, прежде всего сторонников VIII съезда КПК, навязать партии и народу свою схему развития Китая в духе левацких концепций «казарменного коммунизма», ускоренного строительства социализма, отказа от методов экономического стимулирования.

Эти идеи наглядно отражались в призывах: «В промышленности учиться у дацинских нефтяников, в сельском хозяйстве - у дачжайской производственной бригады», «Всей стране учиться у армии», «Усиливать подготовку на случай войны и стихийных бедствий». Одновременно продолжалось раздувание культа личности Мао Цзэдуна. Постоянно нарушая принципы коллективного руководства в партии, Мао Цзэдун поставил себя к этому времени над ЦК КПК, Политбюро ЦК партии, часто не обсуждал с последними принимаемых им от имени партии решений. Именно он в обход партийного руководства страны развернул «культурную революцию» и руководил ею.

Историю «культурной революции» большинство китайских ученых делит на три этапа.

Первый этап продолжался с мая 1966 г. по апрель 1969 г. - это была наиболее активная и разрушительная фаза «культурной революции», закончившаяся созывом IX съезда КПК. Поводом для начала движения послужила публикация и ноябре 1965 г. в шанхайской газете «Вэньхуэй бао» статьи Яо Вэньюаня «О новой редакции исторической драмы «Разжалование Хай Жуя». Пьеса была написана в I960 г. видным китайским историком, заместителем мэра Пекина У Ханем. Он был обвинен в том, что, рассказывая в своей драме об эпизоде из истории средневекового Китая, якобы намекал на несправедливость гонений и разжалования маршала, бывшего министра обороны КНР Пэн Дэхуая, давшего в 1959 г. негативную оценку «большому скачку» и народным коммунам в КНР. Пьеса была названа в статье «антисоциалистической ядовитой травой». За этим последовали обвинения против руководителей Пекинского горкома КПК и отдела пропаганды ЦК КПК. В конце 1965 г. был снят со своих постов заместитель министра обороны КНР, начальник Генерального штаба НОАК, секретарь ЦК КПК Ло Жуйцин, обвиняемый в «выступлении против партии» и «узурпации власти в армии».

В мае 1966 г. на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК было принято «Сообщение ЦК КПК от 16 мая», в котором излагались основные идеи Мао Цзэдуна о «культурной революции». На заседании был подвергнут резкой критике, а затем и снят со своих постов ряд высших руководителей партии, правительства и армии, включая секретаря ЦК КПК, первого секретаря Пекинского горкома партии Пэн Чжэня, секретаря ЦК КПК, заведующего отделом пропаганды ЦК КПК Лу Диньи, кандидата в члены Секретариата ЦК КПК Ян Шанкуня. Затем была создана Группа по делам культурной революции при ЦК КПК (далее ГКР) во главе с бывшим секретарем Мао Цзэдуна Чэнь Б о да. Жена Мао Цзян Цин и секретарь Шанхайского горкома партии Чжан Чуньцяо стали его заместителями, а секретарь ЦК КПК Кан Шэн, курировавший органы госбезопасности, - советником Группы. ГКР постепенно заменила собой Политбюро и Секретариат ЦК КПК и превратилась не без помощи Мао в «штаб культурной революции».

Для подавления оппозиционных сил в партии Мао Цзэдун и его сторонники использовали политически незрелую молодежь, из которой формировались штурмовые отряды хунвэйбинов - «красных охранников» (первые хунвэйбины появились в конце мая 1966 г. в средней школе при пекинском университете Цинхуа). В первом «Манифесте» хунвэйбинов говорилось: «Мы являемся стражами, защищающими красную власть, ЦК партии. Председатель Мао - наша опора. Освобождение всего человечества является нашей обязанностью. Идеи Мао Цзэдуна являются самыми высшими указаниями во всех наших действиях. Мы клянемся, что ради защиты ЦК, защиты великого вождя председателя Мао мы, не задумываясь, отдадим последнюю каплю крови, решительно доведем до конца культурную революцию».

Занятия в школах и вузах по инициативе Мао Цзэдуна были прекращены, для того чтобы учащимся ничто не препятствовало проводить «культурную революцию», начались преследования интеллигенции, членов партии, комсомола. Профессоров, школьных учителей, деятелей литературы и искусства, а затем и видных партийных и государственных работников выводили на «суд масс» в шутовских колпаках, избивали, глумились над ними якобы за их «ревизионистские действия», а в действительности - за самостоятельные суждения о положении в стране, за критические высказывания о внутренней и внешней политике КНР. По далеко не полным данным, представленным пекинским отделением Министерства государственной безопасности, с 23 августа по конец сентября 1966 г. хунвэйбины только в Пекине убили 1722 человека, конфисковали имущество у 33 тыс. 695 семей, произвели обыски и изгнали из Пекина более 85 тыс. человек. К 3 октября 1966 г. по всей стране из городов было уже изгнано 397400 человек, попавших в разряд «нечисти».

В августе 1966 г. был созван XI пленум ЦК КПК 8-го созыва, в работе которого не участвовали многие члены ЦК, ставшие жертвами преследований. 5 августа Мао Цзэдун лично написал и вывесил в зале заседаний свою дацзыбао «Огонь по штабам!», он объявил участникам пленума о существовании в партии «буржуазного штаба», обвинил многих партийных руководителей в центре и на местах в том, что они осуществляют «диктатуру буржуазии», и призвал открыть «огонь по штабам», предполагая полностью разгромить либо парализовать руководящие партийные органы в центре и на местах, народные комитеты, массовые организации трудящихся, а затем создать новые «революционные» органы власти.

После «реорганизации» партийного руководства на пленуме из пяти заместителей председателя ЦК партии остался один министр обороны Линь Бяо, о котором говорилось как о «преемнике» Мао Цзэдуна. В результате заигрываний Мао Цзэдуна с хунвэйбинами до и во время пленума (имеется в виду его переписка с хунвэйбинами, встречи с ними), призывов открыть «огонь по штабам», бесчинства хунвэйбинов после пленума приобрели еще большие масштабы. Начался разгром органов власти, общественных организаций, парткомов. Хунвэйбины были поставлены, по существу, над партией и государственными органами.

Жизнь в стране была дезорганизована, экономике нанесен тяжелейший урон, подверглись репрессиям сотни тысяч членов КПК, усилились преследования интеллигенции. Из 97 членов и 73 кандидатов в члены ЦК КПК 8-го созыва соответственно 60 и 37 были объявлены «спецагентами и предателями», «контрреволюционными ревизионистскими элементами», 60 из 115 членов Постоянного комитета ВСНП 3-го созыва оклеветаны как «предатели», «ревизионисты», «лица, поддерживающие тайные связи с заграницей». Было репрессировано более 30 секретарей горкомов РШК, мэров и их заместителей, многие из них погибли. Более 2600 работников литературы и искусства стали жертвами репрессий. Погибли такие известные писатели, как Лао Шэ, Чжао Шули и десятки других. Только в 17 провинциях и городах было ошельмовано более 142 тыс. кадровых работников, занятых в сфере образования, и преподавателей. Подверглись репрессиям более 53 тыс. человек, работающих в области науки и техники.

В годы «культурной революции», говорилось в обвинительном заключении по делу «четверки» (1981 г.), преследованиям, травле и уничтожению подверглось «большое число руководящих работников отдела ЦК КПК по организационной работе, органов общественной безопасности разных ступеней, прокуратуры, суда, армии, органов пропаганды». Жертвами «четверки» и Линь Бяо, согласно документу, стало в общей сложности более 727 тыс. человек, из которых свыше 34 тыс. были «доведены до смерти». По официальным китайским данным, число пострадавших в ходе «культурной революции» составило около 100 млн человек.

В декабре 1966 г. наряду с отрядами хунвэйбинов появились отряды цзаофаней (бунтарей), в которые вовлекались молодые, обычно неквалифицированные рабочие, учащиеся, служащие. Они должны были перенести «культурную революцию» на предприятия и в учреждения, преодолеть сопротивление рабочих хунвэйбинам. Но рабочие по призыву комитетов КПК, а иногда и стихийно давали отпор бесчинствующим хунвэйбинам и цзаофаням, добивались улучшения материального положения, отправлялись в столицу для предъявления своих претензий, прекращали работу, объявляли забастовки, вступали в сражения с погромщиками. Против разгрома органов партии выступили такие видные партийные, государственные и военные деятели, как Чжу Дэ, Хэ Лун, Чэнь И и другие.

Чтобы сломить сопротивление противников «культурной революции», была развернута кампания по «захвату власти». В январе 1967 г. цзаофани Шанхая, подстрекаемые и руководимые ГКР, в частности ее членами Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюанем, захватили партийную и административную власть в городе. Вслед за этим волна «захвата власти» у «облеченных властью и идущих по капиталистическому пути» прокатилась по всему Китаю. В Пекине в середине января власть была «захвачена» в 300 ведомствах и учреждениях. Парткомам и органам власти предъявлялись обвинения в том, что они в течение 17 лет с основания КНР стремились «реставрировать капитализм», «насаждали ревизионизм».

«Захват власти» осуществлялся с помощью армии, подавлявшей сопротивление и осуществлявшей контроль над коммуникациями, тюрьмами, складами, хранением и рассылкой секретных документов, банками, центральными архивами. Для поддержки «бунтарей» были выделены специальные части, так как и в армии имело место недовольство бесчинствами хунвэйбинов и цзаофаней. Подтверждением этому явились Уханьские события лета 1967 г.

Но быстро осуществить план «захвата власти» не удалось. Забастовки рабочих ширились, повсеместно происходили кровопролитные столкновения с цзаофанями, а также схватки между различными организациями хунвэйбинов и цзаофаней. Как пишут китайские историки, «Китай превратился в государство, где царил хаос и правил террор. Партийные и правительственные органы на всех уровнях были парализованы. Руководящие кадры и обладавшие знаниями и опытом интеллигенты подвергались гонениям».

С января 1967 г. началось создание новых антиконституционных органов местной власти - «ревкомов». На первых порах преобладание в них получили лидеры хунвэйбинов и цзаофаней, что вызвало недовольство партийных работников и военных. В центре и на местах обострилась политическая борьба, в ряде районов происходили столкновения между военными частями и организациями хунвэйбинов и цзаофаней. В конце лета 1967 г. в стране фактически был установлен военный контроль.

Состоявшийся в октябре 1968 г. XII пленум ЦК КПК, на котором присутствовало около трети состава ЦК, так как остальные были к этому времени репрессированы, санкционировал все акции «культурной революции», «навсегда» исключил из партии на основе сфабрикованных обвинений Председателя КНР Лю Шаоци и снял его со всех постов, одобрил проект нового Устава КПК. Началась усиленная подготовка к созыву IX съезда КПК.

IX съезд КПК (апрель 1969 г.), на который делегаты не избирались, а назначались, одобрил и узаконил все акции, предпринимавшиеся в стране в 1966 - 1969 гг. В основном докладе, с которым на съезде выступил Линь Бяо, была выдвинута установка на продолжение чистки партийных организаций и государственных учреждений, начатой весной 1968 г. Вся история партии представлялась как борьба «линии Мао Цзэдуна» против различных «уклонистов», в том числе Ван Мина, Гао Гана, Пэн Дэхуая, и особенно Лю Шаоци. IX съезд одобрил курс на «непрерывную революцию», на подготовку к войне.

Новый Устав партии, принятый съездом, в отличие от Устава, принятого VIII съездом КПК в 1956 г., не определил задачи партии в области экономического и культурного строительства, улучшения жизни народа, развития демократии. Теоретической основой деятельности КПК были провозглашены «идеи Мао Цзэдуна». В программной части Устава содержалось положение о назначении Линь Бяо «преемником» Мао Цзэдуна. Как подчеркивал китайский историк Ли Хунлинь, положение о «преемнике», характерное для монархического абсолютизма, было внесено в Устав КПК Кан Шэном, который считал это «новаторским явлением» в истории международного коммунистического движения. «Это действительно было «новаторством» в том смысле, что со времени возникновения международного коммунистического движения такого странного явления еще не было, - писал Ли Хунлинь. - Трудно сказать, сколь «великое значение» имело оно для всего мира, а вот на судьбу Китая оно оказало воистину большое влияние, приведя страну на грань катастрофы».

В «Решении по некоторым вопросам истории КПК», принятом VI пленумом ЦК КПК 11-го созыва (июнь 1981 г.), указывается: «IX съезд партии, узаконивший ошибочную теорию и практику «культурной революции», укрепил позиции Линь Бяо, Цзян Цин, Кан Шэна и других в ЦК партии».

Второй этап »культурной революции» - от IX до Х съезда КПК - начался в мае 1969 г. и завершился в августе 1973 г.

Некоторые руководители, которым удалось сохранить свои позиции, требовали корректировки экстремистских установок в области экономики, учитывая насущные потребности развития страны. По их инициативе с начала 70-х гг. стали осторожно вводиться элементы планирования, распределения по труду, материального стимулирования. Были также приняты меры по улучшению управления народным хозяйством, организации производства. Произошли некоторые изменения и в политике в области культуры, хотя жесткий контроль над культурной жизнью по-прежнему сохранился.

В 1970-1971 гг. произошли события, отразившие новый кризис внутри китайского руководства. В марте 1970 г. Мао Цзэдун принял решение о пересмотре Конституции КНР, высказав предложение об упразднении поста Председателя КНР. Однако Линь Бяо и Чэнь Бода высказались за сохранение поста Председателя КНР. В августе 1970 г. в Лушане был проведен II пленум ЦК КПК 9-го созыва. Линь Бяо и Чэнь Бода вновь заявили о необходимости сохранения поста Председателя КНР в новом варианте Конституции КНР. На пленуме разгорелась борьба. Мао Цзэдун 31 августа 1970 г. написал документ «Мое мнение», в котором подверг резкой критике взгляды Чэнь Бода, заявив, что последний «осуществил внезапную атаку, занимался провокационной деятельностью». После этого развернулась критика Чэнь Бода, было заявлено о проведении расследования в отношении него. Сразу после II пленума ЦК партии принял решение о начале кампании «критики Чэнь Бода н упорядочения стиля». 16 ноября 1970 г. ЦК издал «Указания по вопросу об антипартийной деятельности Чэнъ Бода», где говорилось, что он «лжемарксист», «интриган», «карьерист» и «антипартийный элемент».

II пленум ЦК КПК 9-го созыва явился проявлением серьезных политических столкновений в руководстве КНР, приведших к «сентябрьскому кризису» 1971 г. «Линь Бяо и его сторонники попытались создать на II пленуме ЦК общественное мнение, способствующее захвату ими власти, - пишут китайские историки. - Потерпев неудачу, они разработали план государственного переворота. Однако Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай разгромили этот заговор».

Вслед за исчезновением с политической арены Чэнь Бода в сентябре 1971 г. исчезают министр обороны Линь Бяо и группа военных руководителей (шесть из них были членами Политбюро ЦК КПК). По сообщению китайской стороны, Линь Бяо 13 сентября 1971 г. погиб в авиационной катастрофе вблизи Ундэрхана на территории МНР, пытаясь после неудавшегося «переворота» удрать за границу. Вслед за этим прошла новая чистка в армии, в ходе которой десятки тысяч офицеров подверглись репрессиям. За повседневную работу Военного совета ЦК КПК с октября 1971 г. стал отвечать маршал Е Цзяньин. В стране была развернута кампания «критики Линь Бяо и упорядочения стиля».

В марте 1973 г. ЦК КПК принял решение о реабилитации бывшего Генерального секретаря ЦК Дэн Сяопина и восстановлении его в должности заместителя премьера Госсовета. Активизировался процесс восстановления деятельности комсомола, профсоюзов, федерации женщин, начатый в 1972 г. Были проведены провинциальные съезды КСМК.

В центре внимания Х съезда КПК (август 1973 г.) находились внутриполитические проблемы. Съезд единодушно осудил Линь Бяо и Чэнь Бода, призвал «и дальше как следует вести движение за критику Линь Бяо и упорядочение стиля», фактически обосновал неизбежность внутренней борьбы в КПК. Съезд признал правильной линию «культурной революции», ориентировал партию и народ на продолжение прежнего политического курса, теоретической основой которого являлись установки Мао Цзэдуна о «продолжении революции в условиях диктатуры пролетариата», об «обострении классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией». «X съезд продолжил левацкие ошибки IX съезда и выдвинул Ван Хунвэня на пост заместителя председателя ЦК партии,- говорится в «Решении» VI пленума ЦК КПК.- Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюань и Ван Хунвэнь образовали «группу четырех» в Политбюро ЦК, что укрепило силы контрреволюционной группировки Цзян Цин».

В то же время съезд санкционировал меры, направленные на возобновление деятельности ВСНП, профсоюзных и молодежных организаций, фактически одобрил реабилитацию части партийных и административных кадров, в том числе Дэн Сяопина, который был избран членом ЦК, а в январе 1975 г. стал одним из заместителей председателя ЦК КПК. В коммюнике съезда были опущены некоторые левацкие установки 1966-1969 гг., реализация которых нанесла тяжелый ущерб экономике страны.

Третий этап »культурной революции» продолжался с сентября 1973 г. до октября 1976 г., т. е. от Х съезда КПК до разгрома «контрреволюционной» «банды четырех» во главе с Цзян Цин, ознаменовавшего собой конец «культурной революции».

Несмотря на достигнутый на Х съезде компромисс между различными силами в КПК, обстановка в стране продолжала оставаться нестабильной. В начале 1974 г. по предложению Цзян Цин, Ван Хунвэня и их сторонников, одобренному Мао Цзэдуном, была развернута новая общенациональная политико-идеологическая кампания «критики Линь Бяо и Конфуция». Начало ей положили выступления в печати, направленные на развенчание конфуцианства и восхваление легизма - древнекитайского идейного течения, господствовавшего при императоре Цинь Шихуане - главе первой общекитайской деспотии (III в. до н. э.). Специфической чертой кампании, как и некоторых предыдущих, явилось обращение к историческим аналогиям, к аргументам из области китайской политической мысли в целях решения актуальных идеологических и политических проблем.

В январе 1975 г. после 10-летнего перерыва была созвана 1-я сессия ВСНП 4-го созыва, принявшая новую Конституцию КНР. Конституция представляла собой результат компромисса:
с одной стороны, в нее были включены установки 1966-1969гг. (в том числе и призывы «готовиться на случай войны»), с другой - она закрепляла право членов «коммун» на приусадебные участки, не признавал а производственную бригаду (а не «коммуну») основной хозрасчетной единицей, предусматривала необходимость постепенного повышения материального и культурного уровня жизни народа, оплаты по труду.

Сессия ВСНП сформировала высшие государственные органы власти КНР. В Постоянный комитет ВСНП вошли председатель - Чжу Дэ и 22 его заместителя, в большинстве своем старейшие кадровые работники (Дун Биу, Лю Бочэн, Не Жунчжэнь, Сюй Сянцянь, Сун Цинлин, Чэнь Юнь, Тань Чжэньлинь). В то же время в состав правительства вошли и сторонники Цзян Цин (Каи Шэн, У Дэ). Высшие посты в армии также были распределены между представителями соперничавших группировок в китайском руководстве.

Вскоре после завершения работы сессии ВСНП выдвиженцы «культурной революции» предприняли очередную попытку упрочить свои позиции. С этой целью по инициативе Мао Цзэдуна на рубеже 1974-1975 гг. была развернута кампания под лозунгом борьбы «за изучение теории диктатуры пролетариата». Важной задачей этой кампании являлась борьба против тех представителей руководства КПК (Чжоу Эньлай, Чэнь Юнь, Дэн Сяопин), которые отстаивали необходимость повышения внимания к развитию экономики, применению более рациональных методов управления народным хозяйством.
В ходе новой политической кампании распределение по труду, право на приусадебные участки, товарно-денежные отношения объявлялись «буржуазным правом», которое необходимо «ограничивать», т. е. вводить уравниловку. Под прикрытием новой кампании на многих промышленных предприятиях и в «коммунах» ущемлялись экономические интересы трудящихся. В ряде случаев отменялись меры материального поощрения, практиковалась работа в сверхурочные часы, ликвидировались приусадебные участки. Все это вызывало массовое недовольство трудящихся, забастовки рабочих, волнения крестьян.

После тяжелой болезни в январе 1976 г. умер премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай. В апреле того же года во время церемонии, посвященной его памяти, произошли массовые выступления на главной площади Пекина - Тяньаньмэнь. Участники выступлений осудили деятельность Цзян Цин и других членов Группы по делам культурной революции и потребовали их отстранения. Позднее, оценивая эти события, Дэн Сяопин указывал, что массовые выступления на площади Тяньаньмэнь, хотя и носили стихийный характер, все же представляли собой движение, которое твердо поддерживало партийное руководство и выступало против «четверки».

После этих событий прокатилась новая волна репрессий» Дэн Сяопин был снят со всех постов, премьером Госсовета КНР стал министр общественной безопасности Хуа Гофэн. В Китае развернулась новая политическая кампания «борьбы с правоуклонистским поветрием пересмотра правильных выводов культурной революции», острие которой было направлено против Дэн Сяопина и его сторонников. Начался новый тур борьбы с «лицами, облеченными властью и идущими по капиталистическому пути». После выступлений на площади Тяньаньмэнь газета «Жэньминь жибао» писала: «Инцидент еще более убедительно доказал, что буржуазия находится как раз внутри самой Коммунистической партии. Если раньше некоторые люди не понимали, что идущие по капиталистическому пути - это как раз и есть внутрипартийная буржуазия, которая является главным объектом продолжения революции при диктатуре пролетариата, то контрреволюционный политический инцидент на площади Тяньаньмэнь заставил их осознать это».

9 сентября 1976 г. в Пекине на 83-м году жизни скончался Мао Цзэдун. Смерть Мао Цзэдуна и последующие события, связанные с арестом и устранением по инициативе маршала Е Цзяньина от власти «четверки» - Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюаня и Ван Хунвэня, явились важным рубежом в истории Китая. Они поставили точку на крупнейшей политической кампании в КНР, продолжавшейся 10 лет и принесшей столько горя и жертв китайскому народу, - «культурной революции». Начался новый этап развития страны.

УДК 1(091)+299.512+299.513+141.82

ОБ АНТИКОНФУЦИАНСКОМ ХАРАКТЕРЕ «КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ» В КИТАЕ (1966-1976)

Гуцуляк Олег Борисович
Прикарпатский национальный университет имени Василя Стефаника (г. Ивано-Франковск, Украина)

Аннотация
В статье анализируется феномен борьбы традиционных для китайской цивилизации мировоззренческо-метафизических доктрин конфуцианства и даосизма в новых условиях влияния со стороны западных идеологических доктрин. Приведены примеры конкретных фактов из истории «культурной революции» в Китае (1966 – 1976 гг.), из текстов руководящих представителей Коммунистической партии Китая и идеологических кампаний по проведению «критики», «искоренения» и «исправления». Вдохновлялась маоистская критика конфуцианства также собственно и фактом существования ранее аналогичной резкой критики со стороны Мо-цзы – основоположника собственного учения (моизм) и, соответственно, т.н. последующая «великая пролетарская культурная революция» также рассматривалась важным этапом этого антиконфуцианского движения.

ON ANTI-CONFUCIAN CHARACTER OF THE "CHINESE CULTURAL REVOLUTION" (1966-1976)

Gutsulyak Oleg Borisovich
PreCarpathian National University named Vasyl Stefanyk (Ivano-Frankivsk, Ukraine)

Abstract
The article analyzes the phenomenon of the struggle for traditional Chinese civilization, world outlook and metaphysical doctrines of Confucianism and Taoism in new conditions influence from the Western ideological doctrines. The examples of the specific facts of the history of the "cultural revolution" in China (1966 – 1976), the text of the representatives of the Communist Party of China, and ideological campaigns for the "critics", "eradication" and "correction". Inspired by Maoist critique of Confucianism as the actual fact of the existence and earlier similar sharp criticism from the Mo-tzu – the founder of his own teaching (moizm) and, accordingly, the so-called follow "Great Proletarian Cultural Revolution" was also considered an important step in this anticonfucianism movement.

Ранее автором в статье [Гуцуляк, 2013] были рассмотрены философско-мировоззренческае базисы формирования национального варианта китайской коммунистической идеологии, где делается вывод о значительном влиянии на неё даосской традиции, анализируется использование даосских принципов в идеологической практике КПК в 20-70-х гг. ХХ в. с целью легитимации ею своего властного положения, а также явление конкурентной борьбы правящего режима с неодаосскими сектами за влияние в мировоззренческой сфере. Если рассматривать историю современного Китая в традиционном для самого Китая историческом аспекте, окажется, что и ХХ век, как и предыдущие, также был наполнен религиозными войнами. Но если раньше религия была прикрытием социального противостояния, то сейчас собственно идеология социального противостояния (антогонистических классов, Периферии – Центра и пр.) является прикрытием противостояния религиозно-метафизического. В частности, предлагается взгляд, согласно которому в начале своего распространения в Китае коммунистическая идея предстала в форме некоего «нового неодаосистского учения», как бы развивая линию «неодаосизма» («сюань сюэ»), признававшего участие каждого в общественно-государственной жизни.

В данном тексте продолжается анализ взаимоотношений, влияний и противостояний идеологем и принципов, используемых разными фракциями китайских коммунистов из традиционной культуры – даосизма, неодаосизма, конфуцианства и неоконфуцианства.

Во время обыска на квартире бежавшего «предателя» маршала Линь Бяо (1907-1971), который был министром обороны КНР, единственным заместителем Председателя ЦК КПК и официально именовался «Приемником Председателя Мао», были обнаружены многочисленные вырезки и выписки из классических конфуцианских текстов, которыми Линь Бяо якобы обменивался со своими единомышленниками . Сторонники Мао Цзэдуна не могли не использовать столь «весомую улику» для «уличения» в реакционности не только Линь Бяо, но и самого Учителя Куна. Тем более, что для борьбы с культурным наследием последнего имелась весомая причина. Мао Цзэдуну давно было необходимо искоренить из сознания народа те конфуцианские представления, которые были несовместимы с его идеалом правителя и кадрового коммунистического работника. Его давно тревожила традиционная прочность семейных связей, определяющая роль семьи, старшего поколения во многих вопросах. Почтительность к родителям, уважение старших по возрасту всегда была одной из отличительных черт китайской нации, в чём была немалая роль Конфуция, одним из основных постулатов учения которого была идея сяо - «сыновьей почтительности». В условиях маоистского режима, стремившегося подчинить личность и порвать традиционные семейные связи, национальные стереотипы стали мешать воспитанию нового поколения. И если ранее донос на родителей был объявлен похвальным деянием, то теперь полной трансформации подлежали все «лишние» моральные устои китайского общества.

С самого начала компании активное участие в критике Конфуция и восхвалении легистов принял отражавший взгляды выдвиженцев «культурной революции» новый журнал «Сюэси юй пипань» («Учёба и критика»), ставший выходить с октября 1973 г. в Шанхае. Кроме того, активную роль в разжигании кампании играл «Вестник Пекинского университета», а также выступавшие под псевдонимом авторы Пекинского университета, университета Цинхуа и других образовательных учреждений. Чуть позже, в начале 1974 г., в активную «полемическую» работу включился и «Журнал литературы, философии и истории», авторы которого с яростной критикой обрушивались на «буржуазного карьериста, заговорщика, двурушника, изменника и предателя Линь Бяо» и его духовного учителя Конфуция, который в своё время «проявил показательную реакционность, выступив за сохранение разлагающегося рабовладельческого строя». В конце 1973 г. – начале 1974 г. начинается второй этап кампании, когда в качестве основных критиков Конфуция выступали широкие народные массы. В высших учебных заведениях были организованы специальные курсы, готовившие программы критики отдельных положений Конфуция, использованных Линь Бяо. Десятки тысяч рабочих и крестьян проходили обучение на этих курсах, пополняя ряды «теоретиков-марксистов». Вовлечение низших слоёв стимулировалось откровенным заигрыванием с широкими массами: в китайской печати всё чаще стали цитировать изречение Мао, что «низшие и малые - самые умные. Высшие и почитаемые - самые глупые». Были выпущены десятки брошюр, критикующие те изречения Конфуция, которые использовались Линь Бяо. Миллионными тиражами с ценой в один фэнь распространялись лубочные издания, представляющие собой упрошенный критический комментарий к изречениям Конфуция. В годы кампании «критики Линь Бяо и Конфуция» был прерван начавшийся в 1970-1971 годах учебный процесс в школах и вузах страны. Учебные программы снова осуждались за недостаточное внедрение «правильных идей». Конфуция порицали за то, что он заставил китайских школьников читать книги, а не работать в поле, что он пропагандировал идею «выращивания талантов», вместо того, чтобы учить, как выращивать овощи. Отсюда следовало, что идеи Конфуция, которые разделял Линь Бяо, мешали слиянию школьников с рабоче-крестьянскими массами. Конфуций осуждался за то, что он якобы пытался прививать учащимся дух уважения к прошлому, старался воспитать духовную аристократию. Репутация Учителя как «вечного просветителя», как «вечного образца для всех учителей» была объявлена искусственной [Критика Линь Бяо и Конфуция].

Якобы восхваление педагогических идей Конфуция делалось с целью проведения ревизионистской линии, чтобы «выхолостить классовость пролетарского просвещения». Лю Шаоци, Линь Бяо и им подобные якобы «хотели превратить наши учебные заведения в места подготовки буржуазной смены». Угроза эта не исчезла, поскольку несмотря на то, что «старая буржуазная, ревизионистская система превращения трещит по всем швам, однако, в процессе своего развития новое непременно сталкивается с упорным сопротивлением старой идеологии, старых традиций и старых привычек» (Цит. по: [Делюсин, 2004, 165]).

Однако организаторам кампании казалось, что для большего эффекта с критикой Конфуция должен выступить специалист в изучении конфуцианства, сторонник идей Конфуция, обладающий признанием мирового масштаба. Выбор пал на профессора Фэн Юланя, оставшегося на материке идеолога Гоминьдана и творца «нового неоконфуцианства». Уговорить старого профессора отказаться от своих привычных оценок было под силу лишь оппоненту, обладающему не только верховной властью, но и таким же авторитетом. После нескольких ночных бесед с Мао Цзэдуном Фэн Юлань публично, на страницах «Жэньминь жибао», пересмотрел свои взгляды. Покаяния учёного имели ошеломительный резонанс: в Японии выступление Фэна сравнили со взрывом атомной бомбы [Переломов, 1976, 71]. Фэн Юлань стал советником наиболее радикальной группировки (Группы/Пролетарского штаба по делам культурной революции при ЦК КПК, 1966-1976 гг.), в которую входила и Цзян Цин (жена Мао Цзэдуна), развернувшей известную кампанию «прикрыть лавку Конфуция», «критики Конфуция и Линь Бяо» и «за упорядочение стиля», апеллируя к легистской («фацзя») традиции. Кампания сопровождалась прямой аппеляцией к авторитету Цинь Ши Хуанди, который в Китае еще с времен «культурной революции» становится одним из главных национальных героев [Ван Мин, 1979, 241-258] , а легистское учение Шан Яна (390-338 гг. до н.э.) превозносилось вследствии того, что принятые на его основании императором-даосом Цинь Шихуан-ди законы обеспечили народ счастливой жизнью в течение десяти лет: никто не присваивал утерянные на дороге вещи, не было ни бандитов, ни воров, каждая семья, каждый человек пользовались достатком [Крымов. 1972, 192-193].

Предателю Линь Бяо, например, вменялось в вину «соглашательство» с позицией Конфуция, проповедовавшего мораль, человечность, чесность, преданность и заботу о других, в то время как необходимы были «революционное насилие» и «диктатура пролетариата», а также сыпались обвинения в придерживании Линь Бяо и его сторонников тактики последующих конфуцианцев (Чэнь Хао, Чэнь И, Чжу Си) «чжунъюн» - «держаться золотой середины» в условиях борьбы между «красным знаменем идей Мао» и ревизионизмом советских социал-империалистов [Ван Мин, 1979, 289] , а то и вообще обвинялись в капитулянтской позиции перед СССР, по аналогии с конфуцианцами периода западной ханьской династии в их отношении с севернымы племенами («Жэньминь жибао», 1974, 18 мая): «… Конфуцианцы нападали на «войну сопротивления» сюнну, называя это отказом от принципов добродетели и решением проблем военным путем. Они говорили, что нет коренных причин для столкновения и во всем обвиняли нескольких влиятельных придворных, которые настраивают императора на войну, утверждая, что она неизбежна. Они вопили, что война сопротивления гибельна для государства, для нас бесполезны земли на границе, большая армия ложиться невосполнимым бременем на народ. Они предлагали отозвать войска и прекратить столкновение на границе. Конфуцианцы утверждали, что между двумя великими государствами должно быть согласие и предлагали уничтожить оборонительные сооружения на границе и начать переговоры с сюнну на основе взаимовыгодных условий. Кроме того, они хотели заключить реакционный политический союз с сюнну-агрессорами» (Цит.за: [Тихвинский, 1976, 317-318] ), в то время, как легисты решительно выступали за усиление подготовки к войне, ратовали за то, чтобы «войной уничтожить войну».

Приняв к сведению, что в июле 1973 года Мао Цзэдун критиковал работу МИДа, находившегося в подчинении Чжоу Эньлая, а в декабре высказал критические замечания по деятельности Военного совета ЦК КПК под руководством Е Цзяньина, Цзян Цин решила воспользоваться этим и направить острие своих нападок на Чжоу Эньлая и других ветеранов революции. В одном из своих выступления она откровенно заявляла, что «в настоящее время имеется один солидный последователь Конфуция» и этого «современного конфуцианца необходимо раскритиковать» (Цит. за: [Усов, 2005, т.2, 214]). В начале 1974 г. Цзян Цин заявила: «И сейчас имеется крупный конфуцианец. Это не Лю Шаоци и не Линь Бяо». В статье «Что за человек Конфуций», напечатанной в седьмом номере 1974 г. журнала «Хунци», рисовался такой портрет древнего мудреца, который напоминал читателю портрет Чжоу Эньлая. Исторические факты в ней были извращены для придания портрету Конфуция большего сходства с Чжоу Эньлаем. Так, в указанной статье Конфуций представал в возрасте 71 года (столько лет в то время было премьеру Госсовета КНР). Он был тяжело болен, что также заставляло вспомнить Чжоу Эньлая, а если читатель был хорошо знаком с древней историей, то он знал, что Конфуций в этом возрасте не болел. Чтобы портрет Конфуция обладал ещё большим сходством с Чжоу Эньлаем, упоминалась «негнущаяся рука», о которой знали все, кто видел китайского премьера [Делюсин, 2004, 158].

Премьер-министр КНР Чжоу Эньлай в хунвэйбиновских изданиях (дацзыбао) обвинялся в принадлежности к чиновнической прослойке («шэньши») феодального класса, а также указывалось, что родовое имя премьера тождественно (одинаковые иероглифы) с названием реакционной династии Чжоу (XI-VIII вв. до н.э.), сторонником реставрации которой был Конфуций. В течение нескольких дней и ночей Чжоу Эньлай был осажден хунвэйбинами в своей резиденции и ему стоило немалого труда убедить ворвавшихся к нему молодчиков в том, что он проводит именно «линию председателя Мао». Стены Пекина были исписаны призывами «заживо сжечь Чжоу Эньлая», «размозжить собачью голову черного бандита Чжоу» и пр. по распоряжению Цзян Цин была арестована и впоследствии замучена в тюрьме приемная дочь Чжоу Эньлая актриса и режиссер Сунь Вэйши [Китай, 1991, 56-57].

Такая скрытая и в то же время целенаправленная травля Чжоу Эньлая не была случайной. После смерти Линь Бяо премьер-министр Государственного Совета КНР взял инициативу в свои руки и инициировал программу «критики ревизионизма и исправления стиля работы», во время которой опять-таки предполагалось возложить вину за перегибы «культурной революции» на Линь Бяо (который изображался как «левоуклонист») и вернуть политическое и экономическое развитие КНР как минимум на уровень 1966 г. Однако критика «левизны», стремление вернуть на руководящие посты «старую гвардию», в частности Дэн Сяопина, не могла не насторожить выдвиженцев «культурной революции», легитимность пребывания у власти которых отныне ставилась под сомнение. Именно такие политические реалии заставили их сгруппироваться вокруг Цзян Цин, которая не намеревалась без боя сдавать занятые позиции [ Forster , 1986].

Российский исследователь Лев Делюсин полагал, что на местах пассивно, формально относились к кампании «критики Линь Бяо и Конфуция», саботировали её. Подобный вывод исследователь делал, исходя из того, что в «Жэньминь жибао» и «Хунци» периодически появлялись статьи? из которых было видно, что в Пекине не удовлетворены ходом кампании «критики Линь Бяо и Конфуция» на местах. «Не случайно поэтому, что время от времени из Пекина раздавались жалобы и упрёки по адресу тех, кто пытался изменить направление кампании и придать ей иные формы, иные цели. Искажение смысла кампании против Линь Бяо и Конфуция сочеталось с попытками сорвать её путём формальных открытых заявлений о важности этой кампании, а на практике - свернуть её и заняться решением конкретных дел. Наконец, находилось немало и таких работников, которые просто устали от бесконечного выкрикивания бессмысленных лозунгов» [Делюсин, 2004, 179]. Подобной точки зрения придерживается и видный российский синолог В. Н. Усов, по сведениям которого инициатива созыва массовых митингов была на местах встречена прохладно. Её проигнорировали 11 парткомов провинциального уровня, парткомы 7 больших и 16 провинциальных военных округов, 14 провинциальных комитетов КСМК, федерации союзов и федерации женщин 13 провинций [Усов, 2005, т.2, 214]. Однако при рассмотрении западной историографии становится очевидно, что взаимоотношения между центральной и местной властью выглядели далеко не так однозначно. Американский исследователь Кейт Форстер, подробно рассматривая компанию «Критики Линь Бяо и Кофнуция» на конкретном примере провинции Чжэцзян, используя в качестве источников региональную периодику времён компании, пришёл к выводу, что между двумя уровнями власти, центральным и местным, в указанный период соблюдался баланс, а случаи неподчинения местных органов управления центральному правительству скорее являлись исключением, нежели правилом [ Forster , 1986].

Еще раньше с резкой критикой конфуцианства, против его понятий о честности и целомудрии, против моральных принципов политики выступил китайский марксист и руководитель КПК в начале 20-х гг. ХХ в. Чэнь Дусю: «… Защищая демократию, нельзя не вести борьбы против конфуцианства» (Цит.за: [Крымов, 1972, 306] ). И далее: «… Если мы будем строить государство и общество на базе конфуцианских принципов … это означает, что не нужно ни республиканской конституции, ни реформы, ни новой политики, ни нового образования, напрасно тогда была пролита кровь за революцию, за парламент и законы. Это означает возвращение к старому режиму» (Цит. за: [Крымов, 1972, 317]). Другой китайский марксист Ли Дачжао также в статьях выступал против попытки включить в текст конституции Китая такую статью: «Нравственное совершенствование соответственно учению Конфуция составляет основу национального просвещения» [Крымов, 1972, 313] . Также критиковал «людоедскую мораль» Конфуция писатель-марксист Лу Синь: «… Если мы хотим достигнуть прогресса и благоденствия, - писал он, - необходимо окончательно искоренить «двойственную идеологию». Как ни велика земля, на ней не должно быть места блуждающим» (Цит. за: [Крымов, 1972, 315]).

Вдохновлялась марксистская критика конфуцианства также собственно и фактом существования ранее аналогичной резкой критики со стороны Мо-цзы (468-376 гг. до н.э.) – основоположника собственного учения (моизм) [ cм.: Титаренко, 1985].

И т.н. последующая «великая пролетарская культурная революция» также рассматривалась важным этапом этого антиконфуцианского движения. Мотивировал Мао Цзэдун это следующими соображениями.

«… В Китае фабрично-заводская промышленность возникла под воздействием иностранного капитала и империалистической политики колониальніх держав, когда низшие формы предпринимательства и капитализма еще далеко не исчерпали свою историческую роль. Она складывалась в условиях медленного разложения натурального хозяйства, при сохранении докапиталистических и отчасти раннекапиталистических отношений, когда обнищание деревни значительно обгоняло процесс формирования рабочего класса, а отсутствие единого национального рінка предопределяло неразвитость рінка труда. В 20-40-х годах капитализм стал определять жизнь китайских городов, особенно на побережье (Шанхае, Пекине, Тяньцзине, провинциях Гуандун, Фуцзянь, Чжэцзян, Цзянсу, Шаньдун, Хэбей и Ляонин, – О.Г.)… Особенности развития капитализма в Китае определили своеобразие процесса формирования промышленного пролетариата. Первой и наиболее важной специфической чертой этого процесса явилось одновременное существование исторически различных категорий рабочих при сохранении преобладающей их массы в простейших формах капиталистического производств. В составе рабочего класса Китая можно выделить кустарей …, рабочих мануфактур и, наконец, рабочих фабрично-заводской промышленности, или собственно промышленный пролетариат… Рабочее движение не только не выходило за рамки национально-освободительной борьбы всего китайского народа, но и не приобрело самостоятельного общенационального значения … работу в среде рабочего класса вели по преимуществу гоминьдановские и «желтые» профсоюзы, но не КПК… Показательно, что ко времени победы революции только 4% членов партии считали себя выходцами из рабочих. Слабые связи КПК с рабочим движением не способствовали более четкому осознанию рабочими своих особых классовых интересов и исторических задач рабочего движения…» [ Рабочий, 1978, С.6, 8, 9, 13, 14 ].

После образования КНР в официальной доктрине КПК считалось, что в Китае, в отличие от России, буржуазия, хранящая идеалы конфуцианства, как и остальные слои китайского народа, подвергалась гнету со стороны иностранного империализма и местных феодалов, и поэтому ее следует рассматривать как союзника КПК, а не как врага и соответственно не отталкивать ее [Китай, 1991, 145-146]. Государственный флаг КНР - четыре зведы, расположенные полукругом вокруг большой звезды, символизировавшей КПК, олицетворяли рабочий класс, крестьянство, мелкую буржуазию и национальную буржуазию.

Такую форму сотрудничества классов Мао Цзэдун назвал «новодемократизмом» («синьминьчжучжуи»), указывая на то, что таким образом будет обеспечено свободное развитие частного капитала, а объем иностранных капиталовложений во все отрасли экономики «будет необыкновенно большим». Эта доктрина «новодемократизма» была официально провозглашена на VII съезде КПК в 1945 г. Правда, предлагалось утешение в том, что «новодемократизм» – это только переходный этап к социализму. «… Под руководством государственной экономики, носящей социалистический характер, через кооперацию, перестраивать индивидуальное хозяйство и через государственный капитализм перестраивать частное капиталистическое хозяйство – вот основной путь превращения новодемократического общества в социалистическое» (Резолюция ІІ Пленума ЦК КПК в марте 1949 г., дер. Сибайпо, пров. Хэбэй), затем подтвержденое в постановлении ЦК КПК «Тезисы о пропаганде генеральной линии партии в переходный период» (декабрь, 1953 г.) [ Рабочий, 1978, 29 ].

Соответственно с этим Мао Цэдун 5 мая 1966 г. на ХІ пленуме ЦК КПК 8-го созыва лично написал и вывесил в зале заседаний свою дацзыбао «Огонь по штабам!». В сентябре 1966 г. ближайший соратник Мао министр обороны Линь Бяо говорил: «… Главная цель нынешнего движения – добраться до тех членов партии, которые, находясь у власти, идут по капиталистическому пути. Подвергать артиллерийскому обстрелу штабы – это значит подвергать артиллерийскому обстрелу горстку людей, идущих по капиталистическому пути» (Цит. за: [Бурлацкий, 1967, 13] ). В ноябре 1967 г. в газете «Жэньминь жибао» было указано на конкретного руководителя «штаба контрреволюции»: «… В 1962 году на расширенном заседании ЦК КПК (имеется ввиду Х Пленум ЦК КПК в сентябре 1962 г., – О.Г.) пролетарский штаб во главе с председателем Мао начал ожесточенную схватку с буржуазным штабом… Близкий соратник председателя Мао товарищ линь Бяо, высоко держа красное знамя идей Мао Цзэ-дуна, подтвердил на этом совещании абсолютный авторитет председателя Мао и идей мао Цзэдуна, а китайский главный ревизионист (Лю Шаоци, – О.Г.) на совещании развернул бешеное наступление на председателя Мао и идеи Мао Цзэ-дуна. Он вне себя от злобы воклицал: «Выступать против председателя Мао – значит выступать против отдельного человека … После совещания китайский главный ревизионист собрал своих антипартийных выучеников и с удесятеренным бешенством активизировал свою заговорщическую деятельность по контрреволюционной реставрации, тайно подготавливая общественное мнение к узурпации власти в партии и государстве» (Цит. за: [Бурлацкий, 1968, 5] ). Объектом критики в конце 1966 г. стала изданная еще в 1939 г. книга Лю Шаоци «О работе коммунистов над собой», где якобы утверждалось, что главные принципиальные вопросы разрешены Марксом, Энгельсом, Лениным и сталиным и поэтому никакой специальной «китаизации марксизма» не нужно. 8 мая 1966 г. «Цзефанцзюнь бао» опубликовало статью Гао Цзюя «Откроем огонь по антипартийным и антисоциалистическим бандитам». К последним были причислены Дэн То, секретарь Пекинского горкома КПК, главный редактор журнала «Цяньсянь» (а ранее – главный редактор «Жэньминь жибао»), и Ляо Моша, философ и литературовед, заведующий отделом по работе Единого фронта Пекинского горкома КПК. 10 мая 1966 г. Яо Вэньюань в шанхайских изданиях напечатал большую статью «о реакционной сущности» сборников фельетонов и притч Дэн То «Вечерние беседы у подножия Яньшань» и написанных Дэн То в соавторстве с У Ханем и Ляо Моша «Записок из села трех». Годом ранее писатель и вице-мэр Пекина У Хань был подвергнут остракизму за пьесу «Разжалование Хай Жуя», в которой, якобы, оправдывались «правые оппортунисты» во главе с Пэн Дэхуаем, осужденные на VIII Пленуме ЦК КПК (Лушань. Июль-август 1959 г.). Например, Дэн То вменялось в вину то, что он «… цинично обозвал «пустословием» марксистско-ленинское научное положение «Ветер с Востока одолевает ветер с Запада», тем самым он «… ругает не детское стихотворение, а идейное оружие нашей партии» (Цит за: [Бовин, Делюсин, 1968, 18-19] ). Поэт Ян Шу, работавший в отделе пропаганды все того же Пекинского горкома КПК, за строки «Люди ждут весны, и скоро их согреют лучи весеннего солнца» и «Цветение сливы – это вестник грядущей Весны. Весенним цветом полняться сады. Близок её приход!» был обвинен в том, что «он выдает свои надежды на реставрацию капитализма весной этого года» (Цит за: [Бовин, Делюсин, 1968, 20-21] ). Заместитель заведующего отделом агитации и пропаганды Чжоу Ян был обвинен в том, что «… в области литературы и искусства насаждал идеи русских буржуазных литературных критиков Белинского, Добролюбова и Чернышевского, а в области театра – систему Станиславского» (Цит. за: [Бурлацкий, 1968, 8] ). Аналогичному остракизму подвергся ректор Пекинского университета и секретарь парткома Лу Пин как лидер «группы монархистов» [Бурлацкий. 1968, 7] . Один из студентов химического факультета писал: «Я пришел в университет, чтобы овладевать идеями самого красного из всех красных солнц – председателя Мао, а Лу Пин требовал, чтобы мы изучали никому не нужные формулы» (Цит за: [Бовин, Делюсин, 1968, 26] ). Студенты-юристы обвиняли преподавателей в том, что не было такого курса, который бы систематически и всесторонне знакомил бы с произведениями Мао Цзэдуна. «… Курс Пекинского университета в области образования, – заявила «Жэньминь жибао» 4 июня 1966 г., – как это обнаружили широкие массы студентов университета, был направлен не на подготовку продолжателей дела революции, а на подготовку смены буржуазии» (Цит за: [Бовин, Делюсин, 1968, 30] ). Затем последовали группы статей, намекающие на то, что у Дэн То, У Ханя, Ляо Моша, Ян Шу, Лу Пина и других есть высокие покровители. Вскоре они были «найдены» в лице члена Политбюро ЦК КПК, первого секретаря Пекинского горкома КПК Пын Чжэня, который решением ЦК КПК от 25 мая 1966 г. был освобожден от занимаемых должностей (также вскоре был обвинен и снят с должностей сменивший его Ли Сюэфын). Ему вменялось в вину распространение в феврале 1966 г. внутри партии подготовленных в отделе агитации и пропаганды ЦК КПК «Тезисов доклада группы пяти по делам культурной революции о ведущейся ныне научной дискуссии», где призывал вести дискуссию по научным проблемам в духе курса «пусть соперничают все ученые», чтобы спорящие стороны не приклеивали друг другу ярлыков, не прибегали к администрированию, а стремились к познанию истины, ибо «перед истиной все равны», противника надо подавить не только политически, но и в научно-профессиональном плане. Хотя документ ориентировался на аналогичные слова самого Мао Цзэдуна, сказанные им в 1957 г., однако теперь Сообщение ЦК КПК от 16 мая 1966 г. дезавуировало «февральские тезисы» и ранее сказанные от имени ЦК КПК кандидат в члены Политбюро ЦК КПК Лу Дини слова, что «… у народа есть не только свобода пропаганды материализма, но есть и свобода пропаганды идеализма», которые были охарактеризованы как подготовка общественного мнения к реставрации капитализма [Бовин, Делюсин, 1968, 22-24, 37] . С сентября 1967 г. объектом «великой критики» с клеймом «контрреволюционный двурушник» стал член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК и руководитель всей идеологической работой в ЦК Тао Чжу. Яо Вэньюань в четырнадцатом номере партийного журнала «Хунци» напечатал разгромную статью «О двух книгах Тао Чжу» («Идеал», 1962 г.; «Учение», 1964 г.).

Во время XI Пленума ЦК КПК 5 августа 1966 г. Мао Цзэдун написал новое дацзыбао: «… в течение 50 с лишним дней некоторые руководящие товарищи в центре и на местах шли в совершенно противоположном направлении. Стоя на реакционной буржуазной позиции, они осуществляли диктатуру буржуазии и пытались подавить бурное движение великой пролетарской культурной революции. Извращая истинное положение вещей и выдавая черное за белое, они устраивали карательные походы против революционеров, зажимали инакомыслящих, устанавливали белый террор, радовались своим мнимым успехам и в результате раздували спесь буржуазии и снижали боевой дух пролетариата. До чего же подло!» (Цит за: [Бовин, Делюсин, 1968, 29] ). Решение ЦК КПК о реорганизации Пекинского горкома партии рекламировалась как «новая победа идей Мао Цзэдуна» и преподносилась как результат воли народа, инициативы широких народных масс.

События в Пекине и речи Линь Бяо послужили сигналом для начала массовых разоблачений и кампании «четырех чисток» (политической, идеологической, организационной и экономической) по всей стране, вцелом названных «движением за социалистическое воспитание». 17 июля 1967 г. «Жэньминь жибао» перепечатывает статью Лу Синя «Для игры благородной еще не настало время», написанную еще в 1925 г. и направленную против контрреволюционеров («Бей упавшую в воду собаку!»). «Мы, пролетарские революционеры, – указывается в редакционном комментарии, – должны сохранить в памяти слова Лу Синя и так же беспощадно, как те, кто «бьет упавшую в воду собаку», развернуть массовую критику и борьбу против горстки самых крупных лиц партии, стоящих у власти и идущих по капиталистическому пути… Они бумажгые, но не мертвые тигры. Они будут оставаться живыми тиграми до тех пор, пока наша критика окончательно не опрокинет и не дискредитирует их…Если мы утратим свою бдительность и не развернем массовой критики, то они, возможно, осуществлят реставрацию, объединят контрреволюционные силы и потопят трудящийся народ в крови» (Цит за: [Бовин, Делюсин, 1968, 123] ). Одновременно призывалось учиться у Народно-освободительной армии, взяться за «военное дело», осуществлять всеобщее вооружение народа и усиливать подготовку на случай войны («Верить Освободительной Армии, опираться на Освободительную Армию, учиться у Освободительной Армии!», «Внедрить дух Армии!»). По существу это было повторение лозунгов августовского (1958 г.) расширенного заседания Политбюро ЦК КПК («Положение, при котором весь народ – солдат, вдохновляет и придает больше смелости») и знаменитого высказывание Великого Кормчего «Винтовка рождает власть!». В мае 1965 г. была проведена т.н. «революционизация» вооруженных сил, которая означала упразднение воинских званий и знаков различия под предлогом дальнейшего «укрепления связи командиров с массами». На предприятиях и учреждениях стали создаваться «политотделы», которые формировались из армейских кадров. В начале 1967 г. было официально объявлено об установлении «прямого военного/армейского контроля» над партийными и государственными органами [Бурлацкий, 1968, 17-18] , вплоть до уездных учреждений, а сельские коммуны и ниже были поставлены под контроль ополчения. На деревне был брошен лозунг «Вооружить организацию, революционизировать мировоззрение, повысить политическую активность сельских бригад». В докладе «Осуществление военной системы на заводе – это путь управления социалистическими предприятиями» рассказывалось о положении на тракторном заводе провинции Цзянси, об установлении военной системы управления производством в четвертом цехе завода. 380 рабочих цеха сведены в три роты. Во главе роты стоят командир роты, его заместитель, политрук и его заместитель. Низовое подразделение – отделение, в котором насчитывается 10-12 человек. «… Осуществление военной системы управления, – писала «Цзянси жибао» от 18 сентября 1968 г., – полностью отвечает условиям промышленного предприятия», «военная система в цехе – это великая победа идей председателя Мао относительно строительства пролетарской армии на промышленных предприятиях». Кроме того, как писала «Жэньминь жибао» от 19 марта 1969 г., из числа верных маоистов на предприятиях вводится система «красных дозорных» («хуншаобинов»). Которым дается право контролировать рабочих, после смены «аттестовывать товарищей», «пресекать все ошибочные идеи, высказывания и действия, не соответствующие идеям Мао», и даже «контролировать работу начальников смен и кадровых работников» [Вятский, Демин. 1970, 127-128]. Аналогичная «армейская система» вводилась в учебных заведениях и университетах. Вместо классов и курсов вводились роты. Взводы и отделения, система занятий преобразовывалась по образцу военно-политической учебы в армии [Вятский, Демин. 1970, 130]. На обеспечение сельских бригад и лишение зарплаты переводятся медицинские и торговые работники, осуществляется «мобилизация» свободной рабочей силы и молодежи в городах для направление их в отдаленные районы и деревню. В ходе этой кампании было «мобилизировано» и выселено из городов около 20 млн. человек.

Ударной силой «культурной революции» стали молодёжные отряды «красных охранников» (хунвэйбинов) и «революционных бунтарей» (цзаофаней), поющие гимн «В открытом море не обойтись без кормчего».

В ходе «культурной революции» была разрушена якобы бюрократическая конституционная система государственных органов и уставных органов КПК, разогнаны аппарат ЦК КПК, все шесть территориальных бюро ЦК, уездные и провинциальные комитеты, бездействуют первичные парторганизации. Только состоянием на 1968 г. из 172 членов и кандидатов в члены ЦК КПК более 130 человек репрессированы или ошельмованы, 12 из 17 членов Политюро ЦК КПК, 4 из 6 кандидатов в члены Политбюро, 4 из 7 членов Постоянного комитета Политбюро, 7 из 10 секретарей ЦК КПК были названы «бомбами замедленного действия, спрятанными рядом с председателем Мао». В опале оказались восемь из девяти бывших китайских маршалов. В декабре 1966 г. были разогнаны руководящие органы Всекитайской федерации профсоюзов и её отделений, комсомол сошёл в небытие. Генеральный секретарь ЦК КПК Дэн Сяпин и его семья становятся целью хунвейбинов. Хунвейбины схватили его сына, которого они сначала пытали, а потом сбросили из окна 4-го этажа, в результате чего он становится инвалидом. Сам Дэн в 1966 году снимается со всех постов, и направляется простым рабочим на тракторный завод в провинции Цзянси. Председатель КНР Лю Шаоци предстает перед судом, а затем погибает в тюрьме. В 1974 году Мао Дзэдун возвращает Дэна в политику, и он становится вице-премьером. Но уже в 1976 году, после инцидента на площади Тяньаньмынь, его снимают со всех постов, обвинив в организованных там беспорядках и помещают под домашний арест. Одним из главных врагов и «верховным жрецом экономизма» был объявлен директор Института экономики при Академии наук и заместитель директора Государственного статистического управления Сунь Ефан, который доказывал, что экономика должна руководствоваться законом стоимости и рентабельности, а не командами политиков, взгляды которых он называл «экономикой лентяев». Он предлагал считать «красной линией» экономической работы принцип: «С наименьшими затратами общественного труда в плановом порядке производить наибольшее количество продукции для удовлетворения общественных потребностей» [Вятский, Димин, 1970, 118]. Его главным покровителем назывался Лю Шаоци, который, как утверждает «Жэньминь жибао» в статье от 5 сентября 1967 г., видел «… цель экономики в расширении производства, а цель производства в увеличении индивидуального дохода и улучшении условий жизни», отстаивал лозунг «Заниматься условиями жизни и стимулировать производство» [Бурлацкий, 1968, 20, 114-115] . Вместе с Сунь Ефаном нападкам подверглись как «представители черной линии в экономике» известные ученые и практики: начальник Центрального административного промышленно-торгового управления Сюй Дисинь, заместитель председателя Госплана КНР Ло Гэнмо, председатель Комитета по ценам Сюэ Муцяо. Редактор журнала «Экономические исследования» Цинь Люфан, директор института мировой экономики АН КНР Цзян Цзюньчэнь и многие другие.

Были сформированы с опорой на армию новые органы власти – революционные комитеты (ревкомы), соединяющие военную, партийную и административную власть, затем легитимизированные в Конституции 1975 г. Стали устраивать публичные процессы над «контрреволюционерами», выносили смертные приговоры и тут же приводили их в исполнение. Попадало и самым активным «пролетарским бунтарям», которых начали обвинять в анархизме, буржуаной и мелкобуржуазной групповщине и сектантстве, подмене «борьбы словом» «борьбой силой», подрывной деятельностью (например, репрессиям подверглись бывшие члены Группы по делам культурной революции Ван Ли, Гуань фэн и Ци Бэньюй). В третьем номере за 1967 г. в журнале «Хунцы» была опубликована передовая статья «Необходимо правильно подходить к кадрам»: «… За более чем полугодовое мощное контрнаступление на горстку облеченных властью людей в рядах партии, идущих по капиталистическому пути, у некоторых сложилось ошибочное впечатление, будто все работеники, стоящие у власти, являются плохими и в них нельзя верить и всех их надо свергнуть. Такой взгляд является совершенно ошибочным» (Цит. за: [Бурлацкий, 1967, 16] )

5 марта 1967 г. газета «Жэньминь жибао» опубликовала «Экстренное сообщение» об оказании помощи коммунам в весенней пахоте. В обращении отмечалось, что наряду с борьбой с контрреволюцией и антипартийными элементами необходимо «вовремя выполнить полевые работы», руководясь указанием Мао Цзэдуна «Будем готовиться к войне, будем готовиться к стихийным бедствиям!» [Бурлацкий, 1967, 15]. «… Можно предвидеть, – писал в ходе мобилизационных кампаний журнал «Хунци» (декабрь, 1966), – что революционный энтузиазм … неприменно проявится в борьбе за развитие промышленного и сельскохозяйственного производства и в научных экспериментах, вызовет большой скачок народного хозяйства в Китае» (Цит. за: [Вятский, Димин, 1970, 133] ).

Также в ходе начатой в 1974 г. кампании борьбы «За изучение теории диктатуры пролетариата» распределение по труду, право на приусадебные участки, товарно-денежные отношения объявлялись «буржуазным правом», которое необходимо «ограничивать», т.е. вводить уравниловку, отменялись меры материального поощрения, практиковалась работа в сверхурочные часы, ликвидировались приусадебные участки. В совместной редакционной статье в «Жэньминь жибао» и «Хунци» говориться: «… Экономизм – это определенная форма подкупа, которая подрывает революционную волю широких масс … поощряя их на то, чтобы игнорировать долгосрочные национальные интересы и заботиться только о непосредственных интересах. Его цель – задушить великую пролетарскую культурную революцию … подорвать общественное производство, национальную экономику и социалистическую собственность» (Цит. за: [Бурлацкий, 1967, 72] ). К числу «контрреволюционных методов» «Жэньминь жибао» отнесла использование прибыли как стимулирующего и комплексного показателя деятельности предприятия, материальное стимулирование работников, а также систему единоначалия в управлении предприятиями со стороны специалистов, инженеров и техников. В издании «Дунфанхун» от 16 января 1967 г. были заклеймлены конкретные требования трудящихся улучшить жилищные условия, восстановить уровень зароботной платы, возобновить существующую прежде выплату премий, пособий и т.п., а также требования крестьян поднять нормы зерна на питание [Вятский, Димин, 1970, 120]. В мае 1967 г. началась кампания по пропаганде утверждений Мао, что «Лозунг «каждому – по его труду» является буржуазным» и что «система нормированного бесплатного снабжения – это марксистский стиль, это условие для перехода к коммунистическому образу жизни» [Вятский, Димин, 1970, 128]. Особенно рьяные революционеры из числа хунвейбинов провоцировали отказы от материальных поощрений (премий и увеличения зарплат). Предполагалось, что вослед за рабочими транспорта в Нанкине и машиностроителями в Пекине на путь добровольного самоограничения встанут все трудящиеся страны. В одной из «революционных пьес» декларировалось: «… Ты ходил босой, потом в полотняных тапочках, потом в резиновых туфлях, затем ты, чего доброго, пожелаешь щеголять в кожаных ботинках или даже в сапогах. До чего же ты в конце концов дойдешь в буржуазном перерождении?» (Цит. за: [Видаль, 1967, 125] ). Или, например, в докладе IX съезду китайского комсомола (июнь, 1964 г.) первый секретарь Коммунистического союза молодёжи Ху Яобан назвал «стремление к досугу» в числе «идеологических влияний, оказываемых эксплуататорскими классами» (Цит. за: [Видаль, 1967, 266] ).

Исходя из неверной предпосылки об увлечении Мао Цзэдуном в юности анархизмом и исключительной ориентации на крестьянство, А. Тарасов, однако, верно определил философскую составляющую «Великой пролетарской культурной революции»: «…Мао ввел теорию “равновесия и отсутствия равновесия”. Он полагал, что события социальной истории развиваются следующим образом: вначале существует равновесие, затем из-за накопления внутренних противоречий происходит кризис – нарушение равновесия, вследствие которого “верх” и “низ” социальной системы меняются местами, затем наступает новое равновесие, внутри которого вызревают новые противоречия, которые станут причиной новых кризисов и общественных переворотов. И так без конца. Ясно видно, что подобная концепция куда ближе к классической китайской философии, к концепции вечной борьбы двух начал “инь” и “ян”, смене двух стихий по замкнутому циклу, чем к гегелевско-марксистской спирали общественного развития … Количество кризисов не влияет на целостность системы, рано или поздно она все равно достигнет состояния равновесия, но зато чем дольше затягивается период равновесия, тем сильнее будет надвигающийся кризис. И для того, чтобы в результате кризиса не быть отброшенным на дно социальной системы, желательно самому спровоцировать надвигающейся кризис, чтобы иметь возможность манипулировать его ходом в нужном тебе направлении … Потом появятся, конечно, новые противники, полагал Мао, ибо противоречия все равно остаются – но в процессе следующего кризиса, если его правильно организовать и вовремя спровоцировать, они снова всплывут и будут уничтожены» [Тарасов, 1996-1997]. В конце концов, как резюмировал верный маоист, заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК КПК Лу Дин-и, революции останутся локомотивами истории не только в классовом обществе, но и в будущем коммунистическом [Бурлацкий , 1968, 50]. Это же, кстати, столетием ранее провозглашал и русский революционный демократ А.И. Герцен: «… Социализм разовьется во всех фазах до крайних последствий, до нелепостей. Тогда снова вырвется из титанической груди революционного меньшинства крик отрицания, и снова начнется смертная борьба, в которой социализм займет место нынешнего консерватизма и будет побежден грядущею неизвесною нам революцией» (Цит.за: [Королькова, 2005, 95]).

Т.е. из рассмотренного выше можно прийти к выводу, что маоистский марксизм в своей ментально-мировоззренческой основе – это неодаосская антиконфуцианская революция, аналогичная даоской антиконфуцианской «революции» династии Цинь.

Библиографический список

1. Белевски А., Нацинов Е. Маоизм против социализма / Пер. с болгар. – М. : Мысль, 1981. – 135 с.
2. Бовин А., Делюсин Л. Политический кризис в Китае: События и причины. – М. : Политиздат, 1968. – 183 с.
3. Бурлацкий Ф. Маоизм или марксизм? – М.: Политиздат, 1967. – 128 с.
4. Бурлацкий Ф. Маоизм – угроза социализму в Китае. – М.: Политиздат, 1968. – 192 с.
5. Ван Мин. Полвека КПК и предательство Мао Цзэ-дуна / 2-е изд. - М. : Политиздат, 1979. – 302 с.
6. Видаль Ж.Э. Куда ведет Китай группа Мао Цзэ-дуна / Предисл. Э. Фажона. Пер. с фр. Ред. М. Алтайский. – М. : Прогресс, 1967. – 300 с.
7. Вятский В., Димин Ф. Экономический авантюризм маоистов (о маоистском курсе в экономике). – М.: Экономика. 1970. – 151 с.
8. Гуцуляк О.Б. Использование даосизма в китайском варианте коммунистической доктрины // Вісник Дніпропетовського університету. – 2013. – Т.21, №9/2. – Серія Філософія. Соціологія. Політологія. – Вип. 23 (4). – С.150-158.
9. Делюсин Л.П. Китай в поисках путей развития. – М.: Муравей, 2004. – 445 с.
10. Зарубежный Восток и современность: в 2 томах / Гл.ред. Б.Г. Гафуров. – М. : Гл.ред.вост.лит-ры, 1974. – Т.2. Основные закономерности и специфика развития освободившихся стран. – 680 с.
11. Китай: история в лицах и событиях / Под общ.ред. С.Л. Тихвинского. - М. : Политиздат, 1991. - 254 с.
12. Королькова А.В., Ломов А.Г., Тихонов А.Н. Словарь афоризмов русских писателей / Под ред. А.Н. Тихонова; 2-е изд., стереотип. - М.: Русский язык – Медиа, 2005. - С.95.
13. Критика Линь Бяо и Конфуция // Материал из Википедии – свободной энциклопедии. – http://ru.wikipedia.org/wiki/Критика_Линь_Бяо_и_Конфуция
14. Крымов А.Г. Общественная мысль и идеологическая борьба в Китае (1900 – 1917 гг.). - М.: Гл.ред.вост.лит. изд-ва «Наука», 1972. - 367 с.
15. Переломов Л. С., Кулик Г. А. Японский синолог о кампании «критики Линь Бяо и Конфуция» // Проблемы Дальнего Востока. - 1976. - № 3. - С. 71.
16. Рабочий класс Китая (1949-1974 гг.) / Отв.ред. В.Г. Гельбрас. – М. : Наука, Гл. ред. восточ. лит-ры, 1978. – 272 с.
17. Тарасов А. Наследие Мао для радикала конца XX – начала XXI века: Лекция из цикла “Общественная мысль XX века: практически ценное для политического радикала наших дней”, прочитанного в Свободном университете им. С. Курёхина в 1996–1997 годах // http://www.screen.ru/Tarasov/MAO-poln.htm
18. Титаренко М.Л. Древнекитайский философ Мо Ди. Его школа и учение. – М. : Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1985. – 245 с.
19. Тихвинский С.Л. История Китая и современность. - М. : Наука, 1976. - 359 с.
20. Усов В. Н. История КНР: в 2-х тт. – М.: АСТ; Восток-Запад, 2005. - Т. 2. 1966-2004. – 718 с.
21. Forster K. The Politics of Destabilization and Confrontation: the Campaign against Lin Biao and Confucius in Zhejiang Province 1974 // The China Quarterly . - 1986. - № 107. - P. 433-462.

Количество просмотров публикации: Please wait
Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по

Культу́рная револю́ция - комплекс мероприятий, осуществлённых в Советской России и СССР, направленных на коренную перестройку культурной и идеологической жизни общества. Целью было формирование нового типа культуры как часть строительства социалистического общества, в том числе увеличение доли выходцев из пролетарских классов в социальном составе интеллигенции.

Термин «культурная революция» в России появился в «Манифесте анархизма» братьев Гординых в мае 1917 года, а в советский политический язык введён В. И. Лениным в 1923 году в работе «О кооперации»: «Культурная революция - это… целый переворот, целая полоса культурного развития всей народной массы».

Культурная революция в СССР как целенаправленная программа по трансформации национальной культуры на практике зачастую буксовала и была массированно реализована лишь в годы первых пятилеток. В результате, в современной историографии существует традиционное, но, по мнению ряда историков, не вполне корректное, а потому зачастую оспариваемое соотнесение культурной революции в СССР лишь с периодом 1928-1931 гг. Культурная революция в 1930-е годы понималась как часть больших преобразований общества и народного хозяйства, наряду с индустриализацией и коллективизацией. Также, в ходе культурной революции значительной перестройке и реорганизации подверглась и организация научной деятельности в Советском Союзе.

Культурная революция в первые годы советской власти.

Культурная революция как изменение идеологии общества была начата вскоре после Октябрьской революции. 23 января 1918 года появился декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. Из системы образования были удалены предметы, связанные с религиозным образованием: богословие, древнегреческий язык и другие. Главной задачей культурной революции было внедрение в личные убеждения советских граждан принципов марксистско-ленинской идеологии.

Для реализации программы в первые месяцы советской власти была создана сеть органов партийно-государственного управления культурной жизнью общества: Агитпроп (отдел ЦК ВКП(б)), Главполитпросвет, Наркомпрос, Главлит и другие. Подверглись национализации учреждения культуры: издательства, музеи, кинофабрики; была отменена свобода печати. В области идеологии была широко развёрнута атеистическая пропаганда, начались гонения на религию, в храмах устраивались клубы, склады, производства.

Большая часть народных масс была необразованна и неграмотна: так, из результатов переписи населения 1920 года следовало, что на территории Советской России умело читать всего 41,7 % населения старше 8 лет. Культурная революция предполагала прежде всего борьбу с безграмотностью, что было необходимо для последующего научно-технического развития и одновременно отторжение масс от усвоения высших культурных ценностей. Культурная работа намеренно ограничивалась лишь элементарными формами, поскольку, по мнению ряда исследователей, советскому режиму нужна была культура исполнительская, но не творческая. Однако темпы ликвидации безграмотности в силу целого ряда причин были неудовлетворительными. Всеобщее начальное образование в СССР де-факто было введено в 1930 году. Массовая безграмотность была ликвидирована после Великой Отечественной войны.

В это время были созданы национальные алфавиты нескольких народностей (Крайнего севера, Дагестана, киргизов, башкир, бурят и т. д.). Была развёрнута широкая сеть рабочих факультетов для подготовки трудящейся молодёжи к поступлению в ВУЗы, в которые сначала был открыт путь молодёжи пролетарского происхождения независимо от наличия начального образования. В целях воспитания новой интеллектуальной элиты учреждены Коммунистический университет, Истпарт, Коммунистическая академия, Институт красной профессуры. Для привлечения «старых» научных кадров создавались комиссии по улучшению быта учёных, издавались соответствующие декреты.

Вместе с тем принимались репрессивные меры по устранению интеллектуальных политических противников: так, более 200 видных представителей российской науки и культуры были высланы из страны на «Философском пароходе». С конца 1920-х годов проводилось «вытеснение» буржуазных специалистов: «Академическое дело», «Шахтинское дело», «Дело Промпартии» и т. п. С 1929 года начали свою деятельность «шарашки» - организованные органами внутренних дел особые технические бюро из заключённых для проведения важных научно-исследовательских и конструкторских работ.

Большую роль в выполнении задач партии по проведению культурной революции играл комсомол.

Итоги культурной революции в СССР.

К успехам культурной революции можно отнести повышение уровня грамотности до 87,4 % населения (по переписи 1939 года), создание обширной системы общеобразовательных школ, значительное развитие науки и искусства. Вместе с тем была сформирована официальная культура, основанная на марксистско-классовой идеологии, «коммунистическом воспитании», массовости культуры и образования, что было необходимо для формирования большого количества производственных кадров и формирования новой «советской интеллигенции» из рабоче-крестьянской среды.

Согласно одной из точек зрения, в этот период средствами большевистской идеологизации был произведён разрыв с традициями многовекового исторического культурного наследия.

С другой стороны, целый ряд авторов оспаривают это положение и приходят к выводу о том, что традиционные ценности и мировоззрения российской интеллигенции, мещанства и крестьянства были лишь незначительно трансформированы в ходе культурной революции, а большевистский проект создания более совершенного, гармоничного, коллективистского человека нового типа, то есть «нового человека», следует считать в значительной мере проваленным.

Тоталитарный режим И.В.Сталина и его признаки и последствия.

1) СССР - тоталитарное государство, так как основа экономики - командно-административная система, состоящая из партийных и государственных органов власти.

2) У власти находится один человек (Сталин)

3) Массовые репрессии, нарушение законности и прав человека, террор НКВД.

4) Политическое лицемерие и ложь, объявляющие СССР демократической страной (конституция 1936 г.).

5) Пропаганда готовности отдать все силы и жизнь за страну, партию и конкретно Сталина.

6) Система концлагерей (ГУЛАГ).

7) Наращивание военного потенциала для совершенно не мирных целей (захват Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, Бессарабии в 1939 г., война с Финляндией в 1940 г.).

8) Двойственная политика на международной арене (см. п.7) при официальных мирных заявлениях и как следствие - исключение из Лиги Наций, договор о дружбе и распределении сфер влияния в фашистской Германией (при официальном осуждении фашизма).

9) Сосредоточение всей государственной власти в руках одной партии и её представителей.

10) Откровенный геноцид собственного народа (гражданская война и непрекращающиеся репрессии).

11) Выращивание "нового человека" - человека, беззаветно преданного идеям коммунизма (воспитание в школах, система "октябрята-пионеры-комсомольцы-коммунисты").

В 1966 году ведущими политиками того периода был запущен кровавый и сложный процесс, который историки позже назвали «культурной революцией». Эта ситуация в стране возникла из-за противостояния двух политических партий и их председателей. Проблемы политического курса и внешних связей Китая сильно обострились на фоне борьбы двух лидеров: Мао Цзэдуна и Лю Шаоци.

Гонения и репрессии. Этап первый

Болезнь лидера коммунистической партии Мао Цзэдуна ослабила его позиции на мировой и внутренней аренах страны. Оппозиционные партии, считавшие коммунизм неверным режимом, начали бурно критиковать власть в различных литературных произведениях, пьесах и статьях. Мао не хотел допускать подобного положения вещей. И оправившись от своего недуга, развернул большую компанию по борьбе с недовольными оппозиционерами. В итоге принятые им меры привели к следующим последствиям:

• Май и апрель 1966 года. Начались гонения на традиционалистов. Банды хунвэйбинов нещадно расправлялись с «врагами режима», вместо того, чтобы просто выявлять их, следя за общественной и культурной жизнью Китая. В этих объединениях «красногвардейцев» состояли школьники и молодежь. Также туда входили молодые специалисты и преподаватели. Они разжигали массовые междоусобицы, издевались над людьми. Имели право потребовать у любого проходящего гражданина Китая цитатник Мао. Количество жертв этих банд исчислялось миллионами людей. Многих намеренно доводили до самоубийства;
• Май (1969) – сентябрь (1971). По всей стране после указа Мао создавались «Школы кадров». В них чиновники обучались своим профессиям, впитывали идеологию коммунизма и занимались физическим трудом. Всех несогласных ссылали в далекие деревни. Общее число ссыльных студентов и интеллигенции составило 10 миллионов.

Помимо этих внутриполитических ходов, страну захлестнула волна каннибализма, которая поддерживалась правящим аппаратом «сверху». Чженг И в своей работе приводит более 100 реальных случаев отвратительного каннибализма. Так называемые «банкеты плоти» проводились лидерами — коммунистами. На них они призывали убивать межклассовых врагов и недругов страны, а затем съедать их сырые или приготовленные почки, печень, сердца и иные части. В этой книге собраны многочисленные интервью с угнетенными подобными бесчинствами и их родными.

Конфликт между СССР и КНР обострял ситуацию не только между странами, но и влиял на внутренние процессы Китая. Мао Цзэдун стремился абсолютизировать свою власть любыми способами. Помимо репрессий, в ходе которых врагом могли признать любого: от крестьянина до научного сотрудника, Мао обратил свой пристальный взгляд на культуру Китая.

После антипартийной публикации коммунисты (XI пленум ЦК КПК) постановили, что в стране началась «Великая пролетарская культурная революция». Деятельность науки и культурная жизнь общества были, как будто поставлены на паузу. Антикварные и книжные магазины Китая закрылись, получили распространение особые танцы, символизировавшие абсолютную верность председателю Мао.

Многие дома в городах и деревнях подверглись обыскам. Проверялось наличие запрещенных книг и ценностей. Все найденное изымалось. С женщин срывалась красивая одежда, им также обрезали окрашенные волосы. Ценности, похищенные у народа, не только не доходили до государственной казны, но и исчезали без следа, присваивались, переплавлялись.

Банды «красных» начали враждовать между собой, разделившись на выходцев из интеллигентных семей и бедняков. Мао уже слабо контролировал действия взращенной им армии, но по-прежнему держал под контролем остальные процессы.

Стычки между бандами хунвэйбинов особенно ожесточенно проходили в деревнях и на окраинах городов. В некоторых из них применяли артиллерийские установки.

В апреле 1969 года очередной съезд партии окончательно провозгласил главенство маоистской идеологии. Осудили политиков-оппозиционеров Лю Шаоци и Дэн Сяопина.

Школы идейных кадров и насаждение идеи. Этап второй

Помимо вышеприведенных «Школ кадров» в Китае второй этап революции ознаменовался внутрипартийными разногласиями. В марте 1970 года Цзэдун принял единоличное решение о пересмотре конституции страны. Суть его претензий сводилась к тому, что пост председателя должен быть упразднен. Но Линь Бяо и Чэнь Бода были против такой инициативы. За что и поплатились в дальнейшем своими жизнями. Эти партийные деятели решили устроить переворот. Но восстание было подавлено Мао Цзэдуном в сентябре 1971 года.

В марте 1973 было решено восстановить в должности генерального секретаря Дэн Сяопина. В стране активно насаждались личные идеи Мао. Теперь и армия Китая подверглась чисткам и репрессиям.

Также было восстановлено некоторое количество профсоюзов, женских и молодежных движений. Прошла волна реабилитаций партийных работников.

Все выходящее за рамки первого этапа революции многие исследователи называют ее следствием. Но все же стоит выделить и третий этап этого процесса, чтобы составить полную картину происходящего в 60-е и 70-е в Китае.

Смерть Мао и «группа четырех». Этап третий

В октябре 1976 года скончался лидер коммунистического режима Мао Цзэдун. После его смерти к власти пришла «группа четырех». Цзян Цин (жена Мао), Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюань, Ван Хунвэнь были особо приближенными соратниками Мао Цзэдуна. И после его кончины предприняли попытки управления страной в прежнем режиме.

Вскоре все участники этой «банды» были арестованы по приказу нового правительства. Их объявили опасными контрреволюционерами, переложили на них ответственность за репрессии и ошибки в экономике.

Культурная революция формально окончилась в 1976 году. Но ее кровавые и разрушительные отголоски витали над Китаем долгие годы. Инициатива ареста «банды четырех» исходила от маршала Цзяньина. Так была поставлена точка в реальной летописи расправы над китайским народом.

Страшные итоги «культурной революции»

26 октября 1979 года газета «Жэньминь жибао» сделала попытку обнародовать примерное число жертв кровавой революции в Китае. Более 100 миллионов потерпевших жертв значится и во многих других источниках.

Кроме простых граждан, от репрессий пострадали члены самой компартии. Было репрессировано или убито больше 5 миллионов человек. На их место Мао набрал новых сторонников, число которых к закату его правления достигло 28 миллионов.

«Хунвэйбины» смогли ликвидировать большую часть культурного наследия КНР. Пострадали реликвии и других народов. Тысячи древних и значимых памятников, бессчетное множество картин, других предметов искусства и книг – вот те потери, которые понесла культура Китая в ходе этой революции. Также были разгромлены и храмы в Тибете, стерты с лица земли многие монастыри. Была разрушена часть Китайской стены.

Миллионы обученных специалистов сгинули в деревнях и горных поселках. Маоизм привел лишь к массовым расправам, репрессиям и войнам классов.

Общее разрушительное влияние на страну отразилось во многих ее областях упадком экономики, бездействием полиции, внутриполитическими проблемами и озлобленностью народа.

«Культурная революция» нанесла большой урон и театральному развитию в стране. На протяжении нескольких лет на подмостках театров ставились только те пьесы, которые написала жена Мао, а другие из-за цензуры были под запретом.

Современники считают, что урон от «кровавой революции» нанесен не только самому Китаю, но и культурному мировому наследию. Так как утраченные культурные ценности и предметы искусства имели мировое значение.

Личные мотивы Мао Цзэдуна

Начиная данную революцию, Мао поставил цель по созданию «нового человека». Этот человек, по его мнению, должен был быть бескорыстным элементом в свободном от господства социуме. Чтобы прийти к цели, Цзэдун призывал искоренить четыре аспекта:

• Старые идеи;
• Прежнюю культуру;
• Старинные обычаи;
• И устоявшиеся привычки.

На их место Мао выдвинул собственные идеи, которые были сполна отражены в его цитатнике. Также политик желал уничтожить любую оппозицию. Поэтому второй целью революции можно назвать борьбу за власть. Причем власть единоличную, и не терпящую здоровой конкуренции.

Постоянная классовая борьба и равенство вдохновляли Мао больше, чем обогащение и различия. Эти постулаты относятся и к охлаждениям в отношениях между СССР и КНР после окончания правления Сталина. Ведь новый лидер Хрущев раскритиковал действия прошлого вождя, чем сильно разозлил поддерживающего его идеологию Мао.

Удалось ли Мао искоренить старое? Возможно, у него это получилось сделать лишь на определенный срок. В своих попытках насаждать новые идеи силой лидер потерпел поражение.

Позитивные веяния этих процессов

Были ли среди междоусобиц, убийств и репрессий хоть какие-то положительные моменты? Действительно были, но их количество на фоне общего хаоса многим может показаться просто смехотворным. Например, была введена недоразвитая система здравоохранения. Да и реформа образования для крестьян и пролетариев сыграла позитивную роль.

Почему «культурная революция» не удалась?

Согласно анализу исторических фактов подобные изменения внутри страны были обречены на провал из-за содержащихся в них противоречий. Мао пытался перевернуть все с ног на голову, и при этом сохранить тотальный контроль.

Жестокая борьба внутри самой партии вынудила Цзэдуна прибегнуть к помощи военных. Так его идеи были похоронены под обломками бюрократии и строгой иерархии. И ему пришлось сосредоточиться только на тотальном контроле народе.

«Культурная революция» и Китай сегодня

На сегодняшний день в Китае официально оценивают действия Мао, как правые на 70% и провальные на 30%. Идеи Мао не прижились в современном мире. Сегодня в Китае существует одна партия, которая заботится о стабильности в стране.

Смутное для Китая время «культурной революции» давно окончено. Но ее события вызывают больше вопросов, чем ответов. Ясно одно, что данный процесс имел ужасные последствия для всех сфер жизни людей. А хунвэйбины до сих пор считаются потерянным поколением.

Мао Цзэдун против конфуцианства

Мао был хитрым и дальновидным политиком. Он желал создать в КНР культ собственной личности. Но ему мешала сама идеология Китая. Культ поклонения предков тогда был главенствующим направлениям, благодаря которому сохранялись традиции и обычаи. А конфуцианство содержало в себе такие постулаты, которые противоречили идеям Мао.

Поэтому опальный друг Цзэдуна Линь Бяо, ранее бывший министром обороны, обвинялся в том, что он приверженец учения Конфуция. А во время щепетильного обыска в его доме были обнаружены газетные вырезки с изречениями Великого Китайского Учителя.

Как Мао боролся с конфуцианством? Для его искоренения он применил следующие шаги:

• Наладил выпуск брошюр с критикой основных тезисов учения;
• Привлек к высмеиванию Линь Бяо и конфуцианства все газеты и журналы в стране;
• Организовал во всех главных учебных заведениях курсы острой критики конфуцианства и освоения марксизма для рабочих и крестьян;
• Завербовал выдающегося деятеля Фэн Юланя, заставив его отказаться от прежних неоконфуцианских взглядов публично. Этот шаг для общества имел эффект «разорвавшейся бомбы»;
• Обвинил видных политиков того времени в буржуазном происхождении.

Для критики конфуцианства привлекались школьники, студенты, учителя, преподаватели и рабочие. Мао считал, что образование – это пустая трата времени для большинства, что все проблемы легко решаются насилием. Он был убежден, что физический труд возвышает человека, а духовная и интеллектуальная деятельность опускают его на самый низкий уровень. В последствие Мао некоторое время лояльно относился к интеллигенции и буржуазии, но делал это лишь для собственной выгоды и удержания контроля. Однозначную оценку событиям пятидесятилетней давности затрудняются дать не только сами китайцы, но и историки других стран. Так как слишком много противоречивых процессов происходило в то время.