Св мученица ульяна житие. Иулиа́ния Птолемаидская

Сохранились 2 пространных греч. Жития мц. Иулиании - древнее (BHG, N 962z) и составленное на его основе прп. Симеоном Метафрастом (BHG, N 963). Критическое издание дометафрастовского Жития осуществлено Х. Ангелиди по 9 рукописям (3 из них относятся к Х в.), которые делятся на 2 семейства. К 1-му, содержащему описание пытки И. на колесе, восходит лат. перевод Жития, ко 2-му, где этот эпизод пропущен,- обработка Метафраста. Метафрастовская версия опубликована в серии Patrologia Graeca . По мнению болландистов , дометафрастовское Житие было написано до нашествия лангобардов в Италию (568). П. Бульоль датирует его приблизительно VI в., Ангелиди не исключала, что оно могло быть написано и в V в. Исследовательница отнесла это Житие к разряду эпических Мученичеств (по классификации И. Делеэ). Лат. перевод данного Жития (BHL, N 4522-4523) уже был известен Беде Достопочтенному († 735), составившему на его основе заметку для своего Мартиролога. Более подробный пересказ включен в Мартиролог Адона Вьеннского († 874/5). В Х в. Флодоард Реймсский сделал стихотворную переработку Жития. Др. лат. агиографические тексты, посвященные И. и перенесению ее мощей (напр., сочинения Петра, субдиакона Партенопейского (Неаполитанского) (2-я пол. Х в. или кон. XI - нач. XII в.), и Иоанна Гильманса (1427-1487)),-более позднего происхождения. Житие мц. Иулиании включалось в различные агиографические сборники, в т. ч. в «Краткий рассказ о деяниях и чудесах святых» (Abbreviatio in gestis et miraculis sanctorum, 1-я редакция 1225-1230 гг., 2-я редакция 1243 г.) хрониста-доминиканца Жана де Майи (ок. 1190 - ок. 1260), в «Золотую легенду» (1267) Иакова из Варацце , в «Историческое зерцало» Винцентия из Бове и «Каталог святых» Петра Наталиса.

Впосл. Житие мц. Иулиании неоднократно перелагалось на европейские языки. Древнейшим поэтическим памятником житийной лит-ры англосакс. периода на народном языке считается поэма «Иулиания» Кюневульфа (2-я пол. VIII в. или нач. IX в.). Ок. 1140 г. была написана старофранц. поэтическая версия Жития мц. Иулиании, известны также другое старофранц. стихотворное Житие этой святой и прозаический старофранц. перевод лат. Жития. В сер. XII в. пресв. Арнольдом из Шефтларна близ Мюнхена было составлено Житие мц. Иулиании на средневек. верхненем. языке. В нач. XIII в. были написаны 3 Жития на среднеангл. языке, из них 2 в стихах и одно ритмизованной прозой (Seyn Julian). Кроме того, существуют итал. версия (XIV в.) и древнешведская.

Согласно обоим греч. Житиям, И. пострадала в правление Максимиана (286-305), поэтому болландисты датируют ее кончину временем ок. 290 г., прп. Никодим Святогорец - 299 г., И. Штадлер и архиеп. Сергий (Спасский) - ок. 304 г., совр. календарь РПЦ - 304 г., Ж. М. Соже - ок. 305 г., Ангелиди - 304-305 гг. Однако Р. Обер считает, что И. была казнена ок. 305 г. при Максимине Дайе (цезарь 305-309, император 309-313).

По мнению Ангелиди, к-рое разделяет и Обер, И. претерпела мученическую кончину не в Никомидии, а в Кампании.

Житие

И. была дочерью знатного язычника Африкана. Т. к. отроковица была красива и богата, один из царских сановников по имени Елевсий (или Евилатий, Евиласий) обручился с ней, отложив брак до ее совершеннолетия. И. уверовала во Христа и стала тайной христианкой. Не желая брака, И. объявила, что станет женой Елевсия, если он займет должность епарха, считая, что он не сможет достичь столь высокого поста. Однако тот, потратив множество денег на взятки имп. чиновникам, добился назначения епархом. Тогда И. поставила условием их брака принятие женихом св. крещения. Африкан, узнав, что его дочь христианка, подверг ее жестоким побоям и отослал к Елевсию, сказав, что он волен делать с ней, что хочет. Плененный красотой И., епарх обещал, что не заставит ее приносить жертвы, если она станет его женой. Когда И. потребовала, чтобы Елевсий стал христианином, тот ответил, что крестился бы ради нее, если бы не боялся царского гнева. Обличая язычество и называя брак с Елевсием смердящим гробом, И. привела епарха в ярость. Он приказал обнажить И. и бить ее сухими жилами и прутьями. Затем она в течение многих часов была подвешена за волосы, так что кожа оттянулась от черепа. Однако И. не поддалась уговорам Елевсия, и епарх велел прижигать раскаленным железом ее тело, а затем закованную в цепи И. бросили в темницу. К ней в образе светлого ангела явился искуситель и под предлогом, что она не выдержит завтрашних мучений, велел принести жертвы, обещая, что милосердный Господь простит ее «ради немощи измученной плоти». Смущенная И. стала молиться и услышала с небес божественный голос. Господь велел святой мужаться, готовясь к мученичеству, и дал ей полную власть над пришедшим. Тотчас же с И. упали оковы, у нее затянулись раны, а диавол по воле Божией не мог убежать и испытывал физическую боль от ударов И., к-рые она наносила своими цепями.

Утром, когда И. повели на суд в преторий, она тащила за собой диавола и затем бросила его в навозную яму. Этот эпизод восходит к Житию прп. Антония Великого и к греч. апокрифу «Вопросы Варфоломея» (кон. III-IV в.). Потом И. предстала перед Елевсием без следов пыток, сияя необыкновенной красотой. Когда Елевсий спросил, каким волшебством она исцелилась от ран, И. ответила, что ее «исцелила неизреченная и всемогущая сила Божия». Тогда было приготовлено раскаленное колесо, но ангел Господень остудил его, а разведенный под ним огонь погас от внезапно хлынувшего дождя. Костер, в который затем бросили И., потух по молитве святой (у Метафраста потоки слез И. погасили пламя). Видя это чудо, во Христа уверовало ок. 500 мужчин и 130 женщин, которые были обезглавлены по приказу епарха. После этого И. поместили в кипящий котел, но он лопнул, и святая вышла из него невредимой. Тогда епарх осудил святую на усекновение мечом. Спустя некоторое время Елевсия постигло Божие наказание: его корабль попал в бурю и разбился, епарх был выброшен на остров, где его растерзали псы.

Почитание

Римлянка по имени София (в лат. Житиях Софония или Сефония), бывшая в то время по какому-то делу в Никомидии, увезла с собой нетленное тело святой. Она поместила мощи в специально построенной церкви во имя мц. Иулиании. В лат. Житии уточняется, что церковь находилась в Путеолах. В 568 г. мощи были перенесены из Путеол в Кумы (Кампания) в связи с нашествием лангобардов и помещены в базилике, посвященной И. и св. Максиму.

С этими сведениями трудно согласовать представления византийцев о местонахождении мощей И. в К-поле. Из канона, составленного в честь этой святой прп. Иосифом Песнописцем , следует, что рака с ее мощами находилась в столице визант. империи. В 1200 г. рус. паломник Добрыня Ядрейкович (впосл. Антоний, архиеп. Новгородский) видел нетленное тело И. («в теле лежит») в одном из храмов близ ц. вмц. Евфимии в квартале Петрий (видимо, имеется в виду ц. во имя мц. Иулиании в Петрии, известная из Типикона Великой ц. и Синаксаря К-польской ц.) (Книга Паломник. С. 32).

В 1207 г. мощи И. были перенесены из Кум в мон-рь Пресв. Богородицы (ныне ц. Санта-Мария-Доннаромита) в Неаполе. Частицы мощей И. находятся в различных европ. странах, наиболее известны реликвии, хранящиеся в ц. Нотр-Дам-дю-Саблон в Брюсселе (Бельгия) и в ц. Санта-Хульяна (Колегиата) в Сантильяна-дель-Мар (Кантабрия, Испания), куда ее мощи были привезены в IX в. (в 870 здесь уже существовала церковь, посвященная мц. Иулиании). На Кипре частица мощей И. хранится в резиденции архиепископа, в Греции - в мон-ре прор. Илии на о-ве Самос (Meinardus O. F. A. A Study of the Relics of Saints of the Greek Orthodox Church // Oriens Chr. 1970. Bd. 54. S. 204-205). В кон. XIX в. часть мощей И. находилась в Благовещенском скиту монастыря Ксенофонт на Афоне (Книга Паломник. С. CIV).

Кроме того, болландисты собрали сведения о местонахождении честной главы И. в Португалии (мон-рь Носа-Сеньора-душ-Мартиреш-э-Консейсан-душ-Милагреш в Сакавене близ Лиссабона), в Австрии (Халль-ин-Тироль) и о других частях ее мощей в Италии (Беневенто, Верона, Равенна), Германии (Кёльн и Мюнхен) и Франции (Дуэ).

И. очень широко почиталась на Западе, где ее память праздновалась 16 февр. (в день перенесения мощей из Путеол в Кумы). Эта память впервые встречается в Геласия Сакраментарии (VII в.) и в Мартилоге блж. Иеронима Стридонского (Эхтернахский список VIII в.). Кроме того, 25 февр. был установлен праздник в честь перенесения мощей И. в Неаполь.

Ист.: BHG, N 962z, 963; BHL, N 4522-4527; ActaSS. 1658. Fevr. T. 2. P. 873-885; Li ver del juïse en fornfransk predikan / Ed. H. von Feilitzen. Upsala, 1883. P. 3-24; SynCP. Col. 333-334, 975; Sanctae Julianae martyris // PG. 114. Col. 1437-1452; Cynewulf. Juliana / Ed. W. Strunk. Boston; L., 1904; Brun ö hler E. Über einige Lateinische, Englische, Französische und Deutsche Fassungen der Julianenlegende. Bonn, 1912. S. 11-35; MartHieron. Comment. P. 99-100; Liflade ant te passiun of Seinte Iuliene / Ed. S. T. R. O. d" Ardenne. Liege, 1936. L., 1961r; MartRom. Comment. P. 61, 66; Chavasse A. La Sacramentaire Gélasien. Tournai, 1958. P. 274, 283 et passim; Geith K. E. Priester Arnolts Legende von der heiligen Juliana: Untersuch. zur lateinischen Juliana-Legende und zum Text der deutschen Gedichten. Freiburg i Br., 1965; ᾿Αγγελίδη Χ. Τὸ μαρτύριο τῆς ἁγίας ᾿Ιουλιανῆς τῆς ἐκ Νικομηδείας // Βυζατινά. 1977. Τ. 9. Σ. 150-166; Rankka E. Li ver del Juïse: Sermon en vers au XIIe siècle. Uppsala; Stockholm, 1982; ЖСв. Дек. С. 575-585; Νικόδημος. Συναξαριστής. 20035. Τ. 2. Σ. 381-382.

Лит.: ActaSS. 1658. Fevr. T. 2. P. 868-873; Сергий (Спасский). Месяцеслов. 1997р. Т. 2. С. 390; Т. 3. С. 513; Delehaye. Origines. P. 344; Παπαδοπούλου Σ. ᾿Ιουλιανή (1) // ΘΗΕ. 1965. Τ. 6. Σ. 943-944; Sauget J.-M. Giuliana // BiblSS. 1965. T. 6. Col. 1176-1177; ᾿Αγγελίδη Χ. Τὸ μαρτύριο τῆς ἁγίας ᾿Ιουλιανῆς τῆς ἐκ Νικομηδείας // Βυζαντινά. 1977. Τ. 9. Σ. 142-149; Cazelles В. The Lady as Saint: A Coll. of French Hagiogr. Romances of the 13th Cent. Phil., 1991; Boulhol P. Hagiographie antique et démonologie: Notes sur quelques Passions grecques (BHG, 962z, 964 et 1165-66) // AnBoll. 1994. Vol. 112. N 3/4. P. 255-302; Σωφρόνιος (Εὐστρατιάδης). ῾Αγιολόγιον. Σ. 219; Aubert R. Julienne (1) // DHGE. 2003. T. 28. Col. 539-540.

Э. П. А.

Гимнография

Память И. отмечается в Типиконе Великой ц. IX-XI вв. (Mateos. Typicon. T. 1. P. 142) 21 дек. без богослужебного последования.

В Студийско-Алексиевском Типиконе 1034 г. И. не упоминается, однако в рукописных слав. Минеях студийской традиции (напр., ГИМ. Син. № 162, XII в.; см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3. Т. 2. С. 39) 21 дек. последование И. соединяется со службой предпразднства Рождества Христова и включает: канон, цикл стихир-подобнов, седален. Аналогичное по составу последование И. зафиксировано в Евергетидском Типиконе 2-й пол. XI в. (Дмитриевский. Описание. Т. 1. С. 347-348) и Мессинском Типиконе 1131 г. (Arranz. Typicon. P. 75-76). В богослужебных книгах Иерусалимского устава к последованию И., известному по студийским источникам, добавляется общий отпустительный тропарь мученице 4-го гласа ῾Η ἀμνάς σου ᾿Ιησοῦ̇ (). Согласно дониконовским печатным Типиконам, служба И. переносится на повечерие в связи с совершением 21 дек. всенощного бдения в честь свт. Петра, митр. Московского; указывается кондак И. 3-го гласа . Начиная с исправленного Типикона 1682 г., ориентированного на греческие богослужебные книги, по наст. время служба И. помещается 21 дек. «под числом».

Последование И., содержащееся в совр. богослужебных книгах, включает: отпустительный тропарь 4-го гласа ῾Η ἀμνάς σου ᾿Ιησοῦ̇ (); кондак И. 3-го гласа (только в славянских); канон, составленный гимнографом Иосифом, с акростихом Μέλπειν σε Μάρτυς προσθέτω Θεὸς χάριν. ᾿Ιωσήφ (Пети тя, мученице, да приложит Бог благодать. Иосифов) 4-го гласа, ирмос: Θαλάσσης τὸ ἐρυθραῖον πέλαγος̇ (), нач.: Μαρτύρων περιφανῶς λαμπρότησι περιαστράπτουσα (Мученическою яве светлостию облистающи); цикл стихир-подобнов; седален (разные в греч. и слав. Минее); светилен (только в греческой).

По рукописям известны песнопения И., не вошедшие в совр. богослужебные книги: канон, составленный Георгием Никомидийским, с алфавитным акростихом плагального 4-го (т. е. 8-го) гласа, ирмос: ῎Αισωμεν τῷ Κυρίῳ̇ (), нач.: ῎Αγγελοι οὐρανόθεν (Ангелы с неба) (AHG. T. 4. P. 520-529); анонимный канон без акростиха плагального 4-го (т. е. 8-го) гласа, ирмос: ῎Αισωμεν τῷ Κυρίῳ̇ (), нач.: Δεῦτε, πιστοί (Придите, верные) со 2-й песнью (Ibid. P. 530-536); кондак с икосом (Ibid. P. 525-526); седален (Ibid. P. 522).

Иконография

На одном из древних образов И., к-рый сохранился в катакомбах св. Ианнуария в Неаполе (VII-IX вв.?) святая представлена с мученическим венцом на голове. В визант. период И. изображали в мафории, покрывающем голову, в правой руке у нее, как правило, был крест. Одно из самых ранних изображений святой сохранилось фрагментарно на фресках каппадокийской ц. Эль-Назар в Гёреме (X в.). Образ И. входил в иконографические программы мн. визант. храмов (напр., погрудно - на мозаичном медальоне в нартексе греч. мон-ря Осиос Лукас (30-40-е гг. XI в.); в рост - на сев. стене нартекса в ц. св. Николая Каснициса в Кастории, посл. треть XII в.; в ц. свт. Иоанна Златоуста в Гераки (Ераки) (кон. XIII - нач. XIV в.); в церкви близ сел. Цопакас на п-ове Мани.

В рукописных минологиях, как правило, изображалось усечение головы И.: в Минологии Василия II (Vat. gr. 1613. P. 261, 1-я четв. XI в.); в Минологии кон. XI в. (Vat. gr. 1156, fol. 272); в Минологии 1327-1340 гг. (Bodl. F.1. Fol. 22).

Сцены мучения святой представлены в ряде настенных фресковых минологиев палеологовского времени: в ц. вмч. Георгия в Старо-Нагоричино (1317-1318); в нартексе собора Вознесения в Дечанах (1350); в ц. Св. Троицы мон-ря Козия (ок. 1386).

И. в зеленом мафории оплечно изображена в греко-грузинской рукописи (т. н. Афонской книге образцов; РНБ. O. I. 58, кон. XV в.) среди наиболее почитаемых св. жен (Л. 63) и еще раз 21 дек., в день памяти, в рост, в красном мафории и голубом платье (Л. 91).

В румынском монастыре Хумор (1535) И. изображена как патрицианка в лоратной далматике с широкими рукавами, с венцом на голове, надетом поверх белого плата, и с крестом в руке. В искусстве поствизант. времени мучение И. представлено в настенных минологиях собора Преображения Господня Большого Метеорского мон-ря, собора мон-ря Дионисиат; в экзонартексе мон-ря Филантропинон на острове оз. Памвотида (Янина) (1560).

И. была особенно почитаема на Руси. Ее имя встречается в древнейших месяцесловах. В Великие Минеи-Четьи Макария, митр. Московского, было включено пространное Житие И., в котором подробно изложена история ее борьбы в темнице с диаволом. Предание о победе над злыми силами, возможно, оказало значительное влияние на широкое распространение ее почитания. В рус. традиции она заняла то место, к-рое в греч. культуре отводилось св. Марине. Однако в иконографии этот факт ее Жития не отразился. Изображения И. (Ульяны) широко представлены в искусстве Вел. Новгорода и Пскова. Одно из наиболее ранних иконописных изображений помещено на оборотной стороне 2-сторонней иконы «Богоматерь Знамение» (нач. XIII в.) из новгородского Зверина мон-ря (собрание П. Д. Корина, ГТГ). Надпись с именем святой поздняя, сделанная при реставрации, и поэтому нет уверенности в правильности именования святой. Фигура мученицы изображена на алом фоне в темно-красном мафории, поверх к-рого надет коричневый плат, украшенный на челе и плечах дробницами в жемчужном обрамлении. На плечах - золотые нашивки - знак аристократического происхождения; в правой руке крест. Полуфигура И. в красном мафории изображена на фоне иконы «Свт. Николай Чудотворец» (1-я треть XV в., НГОМЗ) из с. Курицкого. Образ И. сохранился во фресковом минологии ц. прав. Симеона Богоприимца в Зверине монастыре в Вел. Новгороде (кон. 60-х - нач. 70-х гг. XV в.).

Особое место образ И. (Ульяны) занимает в искусстве Пскова. В иконописи известны ее единоличные изображения и в составе избранных святых. На иконе кон. XIV - нач. XV в. (ПИАМ) мученица показана в светло-зеленом мафории. Нередко она изображалась вместе с вмц. Варварой. Так, на иконе «Сошествие во ад, с избранными святыми» (кон. XV в., ПИАМ) она представлена вместе с вмц. Варварой и вмц. Параскевой.

Среди наиболее чтимых святых жен И. изображалась на полях икон «Воскресение - Сошествие во ад». На псковской иконе «Воскресение - Сошествие во ад, с избранными святыми» И. изображена в паре с вмц. Варварой (2-я пол. XV в., ПИАМ), на ней красный мафорий, в руке крест.

Образ И. не всегда удается отличить от образа мц. Иулиании Илиопольской, пострадавшей вместе с вмц. Варварой. В искусстве не сложилось характерных иконографических особенностей, различающих этих святых. О сходстве их облика и о возможном соединении в восприятии рус. людей 2 св. жен в собирательный образ И. свидетельствует псковская икона «Великомученицы Параскева, Варвара и мученица Ульяна, с житием Варвары, Ульяны Илиопольской и Ульяны Никомидийской» (кон. XV в., НГОМЗ), происходящая из ц. вмц. Варвары во Пскове. В составе клейм перемежаются сюжеты Житий обеих мучениц (св. Ульяна хулит языческих богов; св. Ульяну испрашивают о вере, после исповедования Христа ее предают пыткам; истязание святых дев Варвары и Ульяны; приведение св. Ульяны к епарху перед народом; св. Ульяну бьют плетьми, епарх повелевает пытать ее огнем; св. Варвару и св. Ульяну посекают мечами; св. Ульяну вешают за волосы; св. Ульяну ведут в темницу; св. Ульяна побивает беса в темнице; суд над св. Ульяной; мучение св. Ульяны на колесе; епарх повелевает посечь жен мечами; св. Ульяну мучают на костре и в котле; усечение главы св. Ульяны). Поскольку изображения обеих И. схожи, то неизвестно, была ли эта разница очевидна для составителей программы иконы, или они стремились дать наиболее полную информацию об И.

И. изображена в составе святых на псковской иконе «Церковь походная» (3-я четв. XVI в., ТКГ). В рост, в темно-розовом хитоне и оливковом гиматии с крестом в руке среди святых жен И. представлена на иконе-двухряднице «Избранные святые» (кон. XVI в.) из Входо-Иерусалимской ц. в Каргополе (ВГИАХМЗ). Как юная дева в венце, без мафория, в платье с роскошной отделкой и с серьгами в ушах изображена И. в медальоне на склоне арки в росписи Дионисия в Рождественском соборе Ферапонтова мон-ря (1502).

В прикладном искусстве изображения И. известны с раннего времени, как, напр., на каменной иконе «Спас на престоле со святыми Симеоном и Иулианией» (XIV в., ГММК). Образ И. украшал подвесную пелену к престолу (2-я пол. XVI в., ГММК), дробницу подвесной пелены к иконе «Свт. Николай Чудотворец» (80-90-е гг. XVIII в., ГММК) и др.

В искусстве Нового времени количество изображений И. уменьшается. Тем не менее известны приделы, освященные во имя мученицы, где находились и иконы святой, напр. в ц. Сошествия Св. Духа (XVI в., перестроена в 1710) в с. Староникольском (ныне пос. Первомайское Наро-Фоминского р-на Московской обл.). Частица мощей И. и иконы (см. ст. Иулиания, прав. Сольвычегодская) хранились в Троице-Стефано-Ульяновском мон-ре (ныне в Усть-Куломском р-не Республики Коми).

Образ святой, как правило, включали в состав святых на рус. минейных иконах, как, напр., на Минее нач. XVII в. (ЦАК МДА) или «Минее на декабрь» из собрания М. Е. Де Буара (Елизаветина) и мн. др.

Лит.: Restle M. Byzantine Wall Painting in Asia Minor. Recklinghausen, 1967. Bd. 2. Pl. 13. N 209; Δρανδάκης Β. Βυζαντινα τοιχογραφίαι τῆς Μέσα Μάνης. ᾿Αθῆναι, 1964. Σ. 74; Иконы Вел. Новгорода XI - нач. XVI в. М., 2008. С. 246-253, 479-487; ГТГ: Кат. собр. 1995. Т. 1. Кат. № 11. С. 60-63; Лифшиц Л. И. Монументальная живопись Новгорода XIV-XV вв. М., 1987. С. 518; Родникова И. С. Псковская икона XIII-XVI вв.: Альбом. Л., 1990. № 13. С. 294; № 17. С. 295; № 71. С. 305-306.

Н. В. Герасименко

Время, в которое родилась и жила святая Иулиания

В конце четырнадцатого столетия у именитых бояр Максима Даниловича и Марьи Никитишны Гостомысловых родилась дочь, которую назвали Иулианией. Появлению на свет Иулиании все в доме боярина были несказанно рады: радовались своему счастью родители, радовались все родные именитого боярина, радовались радостью господ и все слуги, горячо любившие своего доброго, умного господина и свою ласковую, кроткую и богомольную боярыню. Радость в доме была всеобщая. И никто тогда не предчувствовал, что придется девочке расти сиротою, а свою краткую жизнь закончить мученической кончиной.

Родилась святая Иулиания в смутное, тяжелое для Руси время. Тогда еще Русской землей управлял не один государь, а чуть ли не в каждом городе был свой князь. Князья, несмотря на родство между собой, постоянно ссорились из-за владений, воевали друг с другом и разоряли города и села. Такие междоусобные войны беспрерывно велись то в том, то в другом конце Руси. Иноземные недруги, видя раздоры князей, безнаказанно врывались в пределы Русской земли, грабили и сжигали храмы, уводили в плен жен и детей, отнимали у князей их владения. И лилась, рекой лилась кровь православная! И было так на Руси до тех пор, пока московские великие князья не собрали всю Русскую землю в одно царство и не сделались единодержавными государями всея Руси.

Ко времени рождения Иулиании отец ее, боярин Максим Данилович Гостомыслов, был назначен новгородцами наместником в город Торжок. Здесь святая Иулиания провела свое раннее детство; здесь она испытала первое горе - лишилась родителей; здесь она провела потом время счастливого супружества и здесь же, лишившись мужа, приняла мученическую кончину, сохраняя целомудрие.

Город Торжок, в беспорядке раскинувшийся по берегам реки Тверцы, во дни жизни святой Иулиании принадлежал к области Новгородской и, как теперь, также украшен был множеством православных храмов. Он был основан в начале одиннадцатого века предприимчивыми новгородцами, которые, усмотрев удобное для своей торговли место на реке Тверце, положили основание городу, назвав его «Новым Торгом» или «Торжком». В четырнадцатом и пятнадцатом столетии новгородцы постоянно ссорились с сильными князьями московскими. В этих ссорах из всех областей Новгородских более всех горя выпадало на долю Торжка и его окрестностей. Князья, отправляясь войной на Новгород, прежде всего попадали в Торжок и разоряли его. Приверженцы Новгорода, в свою очередь, часто подозревая новоторжцев в измене и в расположении к великому князю, бунтовали в Торжке и производили смуты и несогласия. Разоряли Торжок и тверские князья, когда ссорились с князьями московскими или были почему-либо недовольны Новгородом. Так в продолжение более двух столетий не было года, когда бы жители Торжка не находились под страхом нападения и мести то с одной, то с другой стороны. В такое-то тяжелое время отец святой Иулиании Максим Данилович Гостомыслов и был назначен новгородцами наместником в Торжок. Много нужно было иметь ума и энергии, чтобы, управляя городом, угодить новгородцам и в то же время не раздражать великого князя московского. И умный боярин положил живот свой, соблюдая интересы Отечества.

Смерть отца Иулиании

В 1393 году великий князь московский Василий Дмитриевич собрал дружины московские, коломенские, звенигородские и дмитровские и под предводительством своего дяди, князя Владимира Андреевича Храброго, и брата Юрия отправился в Новгород. Военная рать двинулась по пути к Торжку. Жители города и окрестных сел, боясь меча и неволи, бежали с имением и детьми в область Новгородскую. Отец святой Иулиании, Максим Данилович, хорошо понимал, что стало трудно бороться новгородцам с сильным князем московским, что приходит время покоряться Москве. Он сочувствовал намерениям великих князей московских собрать всю Русскую землю под одну державу, так как ясно видел в этом спасение России от внутренних раздоров и междоусобиц. Когда рать подступила к Торжку, Максим Данилович, избегая ненужного кровопролития и спасая город от разорения, с почетом встретил князей. Войска миновали Торжок и, продолжая путь, разоряли села, захватывали имущество и забирали в плен множество жителей в области Новгородской. Совершив месть и добившись нужных уступок от новгородцев, войска возвращались уже обратно. Между тем в Торжке, оставленном без войска, приверженцы новгородцев подняли бунт, обвиняя наместника Максима Даниловича и многих из граждан в измене Новгороду. Бунтовщики собирались со всех концов города толпами; жители в волнении бежали на площадь. Начались пожары; в церквах звонили всполох. Всюду крик, шум, драки - приверженцы Новгорода поджигали дома и избивали подозреваемых в измене бояр и граждан. Напрасно верный своему долгу наместник старался усмирить бунтующих. Буйная толпа схватила его, поволокла на площадь и здесь, укоряя в измене, убила. Так умер от рук мятежников наместник Максим Данилович Гостомыслов, оставив четырехлетнюю дочь свою Иулианию на руках болезненной ее матери Марьи Никитишны, верных слуг своих и родственников. Жители Торжка жестоко поплатились за смерть своего наместника. Великий князь московский Василий Дмитриевич, услыхав, что Торжок бунтует и что ревностный доброхот его боярин Максим Данилович убит, сильно разгневался и велел войску возвратиться в Торжок, захватить главных бунтовщиков и представить их в Москву. Дружины московские вступили в Торжок, разорили его, схватили семьдесят человек влиятельных граждан, преданных Новгороду, и привели в Москву. Великий князь решил неслыханной до сих пор казнью устрашить мятежников. Виновные были приведены на площадь. Народ, собравшийся во множестве, был свидетелем ужасного зрелища: осужденным медленно отсекали руки и ноги и твердили, что так гибнут враги государя московского. После этого новгородцы поняли, что трудно бороться с великим князем московским, и многие из воевод тайно согласны были сделаться слугами великого князя.

Детство и юность святой Иулиании

Мать святой Иулиании, супруга Максима Даниловича Марья Никитишна, была боярыня кроткая, благочестивая, богобоязненная, но здоровьем слабая, болезненная. Ужасная смерть мужа сильно поразила ее. Она все время проводила в слезах, и только продолжительные молитвы да посещения священника и родных на время успокаивали ее. Часто Иулиания, видя мать свою плачущей, подходила к ней, чтобы утешить. Марья Никитишна брала свою сиротку-дочь на руки, крепко прижимала ее к груди и заливалась неутешными слезами, живее вспоминая всю тяжесть утраты любимого мужа. И грустно тогда делалось и малютке, она начинала плакать вместе с матерью и плакала до тех пор, пока не засыпала на ее коленях. Отрадными минутами для святой Иулиании было то время, когда мать брала ее с собой в образную и становилась на молитву, или когда посещал их священник и беседовал с ними. В это время мать ее обыкновенно успокаивалась, не плакала и не тосковала. В образной Иулиания становилась рядом с матерью на колени и молилась. С детской доверчивостью просила она Бога, чтобы Он утешил мать ее, и, видя, как мать, углубляясь в молитву, успокаивается, веровала, что это Господь по ее молитве послал успокоение матери, - и тогда сердце ее исполнялось благодарности и любви к Богу. Так горе научало ее любить Бога и надеяться на Него. Это чувство живой веры, бессознательно возраставшее в душе Иулиании, еще более укреплялось при частых посещениях их дома священником. Прижимаясь к коленям матери, она чутко вслушивалась в слова их беседы. Священник, утешая мать, рассказывал о страданиях Спасителя за грехи людей, о мучениках, возлюбивших святую веру и чистоту духовную больше жизни и с радостью умиравших за имя Христово. И любовью к Спасителю мира, к святым, к чистоте и святости христианской жизни загоралось тогда ее сердце. Так зарождалось в душе Иулиании семя святой веры и чистоты христианской.

Между тем Марья Никитишна, проводя дни и ночи в слезах и молитве, с каждым днем угасала и наконец тихо скончалась, поручив малолетнюю Иулианию брату своего покойного мужа Федору Даниловичу. Это новое горе, смерть матери, оставило глубокий след в душе Иулиании на всю жизнь.

Святая Иулиания росла в доме дяди, окруженная искренней любовью всей семьи. Здесь она часто слышала рассказы о преподобном Ефреме, основателе Новоторжского монастыря: о его верной службе князю Борису, о его любви к странникам, служению которым он посвятил, во имя Божие, всю свою жизнь; слышала рассказы о страданиях святых князей Бориса и Глеба, убитых вероломным братом, о мученичестве русских князей в Орде за имя Христово, и эти рассказы глубоко западали в ее душу. В длинные зимние вечера, особенно в праздники и посты, боярин Федор Данилович собирал около себя всю семью и слуг своих и читал им жития святых, поучения вселенских святителей или книги Священного Писания. Святая Иулиания любила эти вечера и чтения. Она жадно вслушивалась в рассказы. Ее сердце трепетало радостью за святых мучеников, когда она слышала, как они твердо переносили мучения, не желая изменить имени Христову или нарушить духовную чистоту и целомудрие. И она начинала любить их и святую жизнь христианскую. После этого каждый раз горячее была молитва святой Иулиании. Она живо ощущала при этом присутствие вечного всемогущего Бога, так дивно укрепляющего в страданиях святых Своих. Часто ходила она в храм Божий. Там, благоговейно вглядываясь в лики святых, под звуки церковного пения она уносилась всеми мыслями и сердцем к престолу Божию и вместе с ангелами и сонмом святых радостно славила Бога. После такой молитвы она, радостная, уходила из храма в дом дяди. Ее радость отрадным светом сияла во взоре - и тогда взгляд ее вливал в душу каждого ободрение и успокоение.

Так росла святая Иулиания в доме дяди, всеми любимая, под покровом благодати Божией. С каждым днем ее душа украшалась драгоценными добродетелями христианскими, дарами Святого Духа: сердце - чистотой и целомудрием, мысли - святостью, желания - скромностью и милосердием. Вместе с красотой духовной она сияла и внешним благолепием и невольно привлекала к себе взоры всех. И Господь, взирая на ее духовные совершенства, благословил ее жизнь счастливым, хоть и кратким, замужеством, уготавливая в то же время ей венец мученический.

Жизнь в замужестве и мученическая кончина святой Иулиании

Одним из сильных и знатных князей русских в дни жизни святой Иулиании был князь Смоленский Юрий (Георгий) Святославич. Он был муж гордый, храбрый, воинственный, но душой порочный, жестокий, сластолюбивый. В дружбе с ним и в удельной зависимости от него был князь Вяземский Симеон Мстиславич. Это был человек храбрый, мужественный и в то же время душою чистый, целомудренный, благочестивый. Юрий Святославич постоянно враждовал с соседними князьями, и особенно - с сильным князем литовским Витовтом. В войнах Юрия неразлучным товарищем его был храбрый князь Симеон Мстиславич Вяземский. В 1404 году князь Витовт после упорной борьбы одержал победу над Юрием, взял Смоленск, супругу Юрия отправил пленницей в Литву, а самого его вместе с князем Вяземским выгнал из их владений. Тогда Юрий Святославич, сын его Федор, брат Владимир и князь Симеон Мстиславич смиренно явились среди народа новгородского и просили для себя убежища. Новгородцы в таких случаях любили казаться великодушными. Мысль быть покровителями знатному князю, гонимому Витовтом, льстила их самолюбию. Они ласково приняли изгнанников и дали им во временное управление тринадцать городов: Торжок, Русу, Ладогу, Орешек, Тиверский, Карельский, Копорье, Волоколамск, Порхов, Вышгород, Яму, Высоцкое и Косгородец. Но гордый, властолюбивый Юрий Святославич, привыкший неограниченно господствовать в своих владениях, тяготился зависимостью от Новгорода и потому, отпустив в Торжок своего друга князя Симеона Мстиславича, сам отправился в Москву искать покровительства и помощи у великого князя московского Василия Дмитриевича, брат которого был женат на его дочери.

Князь Симеон Мстиславич, поселившись в Торжке, своей добротой, лаской и благочестием скоро снискал любовь и уважение всех граждан. Здесь в соборном Спасо-Преображенском храме он часто видел Иулианию, которая блистала своей красотой и пленяла всех чистотой душевной. Князь Симеон полюбил ее всем сердцем, и Иулиания ко всеобщей радости скоро сделалась княгиней, супругой любимого всем городом князя. Господь благословил их брак. Любя друг друга, они в то же время усердно радели о благочестии и чистоте духовной - и это усугубляло их счастье.

Между тем князь Юрий около двух лет прожил в Москве, напрасно добиваясь помощи от великого князя московского. Наконец в 1406 году Василий Дмитриевич, начинавший тогда ссориться с Витовтом из-за вторжения его в границы Пскова, пообещал князю Юрию свою помощь и отправил его пока наместником в Торжок. Приезд князя Юрия был несчастьем для святых супругов - князя Симеона Мстиславича и святой благоверной княгини Иулиании. Торжок был разделен на две половины: одной из них стал владеть князь Юрий, а другой - Симеон Мстиславич. Князей по-прежнему связывала дружба, и святая княгиня Иулиания с почтением и лаской встретила друга и господина своего мужа. Но порочный, сластолюбивый князь Юрий, пораженный красотой Иулиании, не постыдился дружеских уз, связывающих его с князем Симеоном, и начал лелеять в душе своей нечистые мысли. Святая Иулиания стала замечать, что в очах Юрия, устремленных на нее, горит огонь порочной страсти, и ужасом тогда наполнялось ее сердце. Она стала избегать встреч с князем Юрием, но он всюду искал ее и не скрывал более перед ней своих чувств. Со слезами на глазах святая становилась на молитву, прося Господа, чтобы Он вразумил порочного князя и отвратил от нее несчастье. Но как золото через огонь очищается, так и Господь через искушения укреплял и усугублял целомудрие и чистоту духовную святой Иулиании и готовил ей венец мученический. Много раз князь Юрий то хитростью, то мольбами, то угрозами склонял святую Иулианию на измену мужу, но она оставалась непоколебима и праведным гневом своим удерживала его от греха. Наконец князь Юрий, возбужденный вином после веселого пира и мучимый страстью, решился силой овладеть непорочной княгиней.

С гневом и ужасом святая княгиня уклонялась от ласк порочного князя и с мольбою увещевала его: «Зачем, князь, напрасно трудишься? Лучше мне умереть, чем таковое дело сотворить. И если ты, князь, не оставишь своего беззаконного помышления, будешь изранен мной!» Но безумный князь не слушал ее мольбы и угрозы. Тогда святая, будучи не в силах противиться князю, ударила его ножом в плечо. Объятый стыдом и гневом князь Юрий стал угрожать ей смертью. В это время, встревоженный безотчетным предчувствием, является муж святой Иулиании, князь Симеон Мстиславич, ничего не знавший и не подозревавший.

Обезумевший от стыда, досады и гнева князь Юрий бросился с мечом на своего друга и убил его. Святая Иулиания в отчаянии со слезами упала на колени и с мольбой воздела руки к Господу Богу. Но князь Юрий, не помня себя от гнева, пронзил мечом и святую Иулианию, затем повелел слугам отрубить ей руки и ноги и бросить ее в Тверцу, что и было исполнено.

Так пострадали от князя Юрия целомудренная княгиня Иулиания и благочестивый супруг ее Симеон Мстиславич, получив от Господа венец мученический и Царство Небесное.

А князь Юрий, совершив беззаконное дело, мучимый совестью, стыдясь людей, бежал в Орду, скитался несколько месяцев в степях и затем нашел себе убежище в пустынном монастыре в Рязанской земле. Здесь он на следующий год скончался от болезни и был погребен христолюбивым игуменом Петром и братиею.

Погребение святой Иулиании и почитание ее

Пораженные горем граждане города Торжка долго искали тело убиенной святой княгини, но все их поиски были напрасны. Огорченные этим, они с грустью смиренно помышляли: «Видно, недостойны мы того, чтобы среди нас покоилось тело святой». С такими мыслями в душе они молили Господа, чтобы Он открыл им тело благоверной княгини-мученицы. Господь услышал их усердные молитвы: сама святая скоро же чудесным образом явила тело свое для погребения.

Вот как это было.

Однажды по берегу Тверцы шел расслабленный и увидел великое чудо: какое-то тело плывет против течения реки. Он с ужасом и в изумлении стал на том месте. И вот слышит голос, исходящий от тела: «Человек Божий! Не бойся, но поди в город Торжок и возвести протоиерею соборной церкви с братией, чтобы они взяли отсюда мое грешное тело и погребли его в соборной церкви на правой стороне у полуденных дверей». Тот поспешно пошел в город и исполнил все так, как ему было сказано. Подивился протоиерей рассказу расслабленного, а затем с братией и множеством народа отправился на то место. И тогда все увидали, что святое тело плывет против течения реки, и многие дивились. Потом с великой честью взяли тело, принесли в город, положили в каменный гроб и с молитвой погребли его на том месте, где указала сама святая. Над местом погребения, в самом храме, поставили раку с иконой святой благоверной княгини Иулиании.

С того времени начало совершаться поклонение и почитание святой. Множество народа притекало с молитвой к ее гробу, и по молитвам верующих совершалось много чудес и исцелений.

Поучительно одно из чудес, бывшее при гробе святой княгини Иулиании в 1629 году. Из него узнаем, с каким благоговением должно почитать нам святыню и как наказываются Господом люди дерзновенные.

В то время при Новоторжском соборе был протодьякон Иоанн. Ему захотелось видеть мощи святой. Долго он думал об этом и, наконец, замыслил тайно исполнить свое намерение. С особенным усердием и подвигом постился он весь Великий пост, посещая каждодневно все службы. Затем, по прошествии четыредесятницы, он тайно пошел в церковь, помолился Господу, подошел к тому месту, где была погребена святая, и начал усердно копать землю. Вдруг исторгся огонь из земли и начал палить его. Великий страх тогда напал на него, и он стал кричать, но никто не услышал его крика. Опаленный и расслабленный, он упал на помост церковный и не мог сдвинуться с места. И вот он слышит голос, исходящий от гроба: «Неразумно ты поступил, отец, не следует тебе мое грешное тело видеть, пока Господь Бог не благоволит открыть». И лежал так дьякон до вечера. Вечером пришел пономарь той церкви и, увидев дьякона лежащим, удивился, пошел и сказал протоиерею и людям, жившим близ храма. Собралось много народа, взошли в храм и увидели дьякона, опаленного огнем и расслабленного. Все ужаснулись. Стали расспрашивать его и услышали все, что случилось. Народ дивился и в благоговейном ужасе преклонял колена перед гробом святой. Затем взяли дьякона и принесли в его дом. Жена и дети со слезами взывали ко Господу, чтобы Он простил прегрешение больного, каждодневно приходили ко гробу святой и молили ее об исцелении. И назначено ему было быть в расслаблении два месяца и три дня. Потом было ему дано исцеление от святой. И сделался он здоров по-прежнему и долго служил в соборном храме. Народ, видя исцеление дьякона, с радостью прославил святую мученицу.

Много чудес и исцелений совершалось на месте погребения святой благоверной княгини Иулиании. Но ее святые мощи все еще почивали в земле, и жители Торжка еще не удостаивались видеть ее гроб и прикладываться к нему.

Построение нового соборного храма на месте ветхого и обретение мощей святой благоверной княгини Иулиании

Протекло более четырех столетий со дня смерти святой благоверной княгини Иулиании. Соборный храм Преображения Господня, в котором была погребена святая, с каждым годом ветшал, и наконец стало опасно служить в нем. Богобоязненный, смиренный протоиерей собора Георгий сильно скорбел душой о ветхости храма, но о построении нового нечего было и думать, так как не было никаких средств и неоткуда было ожидать помощи. Часто, объятый грустью, с тоской в сердце, служитель Божий становился на колени перед ракой святой мученицы и, взирая на кроткий лик ее, в усердной молитве просил, чтобы она сама призрела на нужды храма. Но святая, уготовляя свою благодатную помощь храму, в то же время искушала и укрепляла веру благочестивого священника - его молитвы, по-видимому, оставались бесплодны. Между тем ревность смиренного протоиерея от этого не только не уменьшалась, а умножалась. Он, всегда предстоящий престолу Господню, знал, что неисповедимы пути промысла Божия, и научился во всем предаваться на Его святую волю. А потом у него стала зреть мысль, что хоть и без средств, но нужно начинать постройку нового храма. «Господь, по молитвам мученицы княгини Иулиании, не оставит святого дела Своей помощью», - думал он, и его молитвы к святой были еще горячее и усерднее, чем раньше. Свои думы о храме протоиерей поверял некоторым из граждан, а также настоятелю Борисоглебского монастыря архимандриту Никанору, человеку решительному, умному, ревнителю о храмах Божиих. Все одобряли его намерения. И вот общим советом решено было ходатайствовать перед владыкой Тверским преосвященным Мефодием о том, чтобы он разрешил разобрать ветхий собор и начать постройку нового. Это было в 1811 году. 16 февраля 1812 года преосвященным Мефодием дозволено было на месте обветшавшего собора строить новый, причем наблюдение за постройкой поручено было по просьбе протоиерея и граждан опытному в строительном деле архимандриту Никанору. Со слезами радости встретил разрешение благочестивый протоиерей. Он теперь не сомневался, что Господь пошлет и средства на святое дело. И его вера была не напрасна. Приступили к разборке старого собора. Когда очередь дошла до того места, где, по преданию, погребено было тело благоверной княгини Иулиании, обнаружен был каменный гроб, в котором более четырехсот лет почивала святая. В недоумении и нерешительности архимандрит Никанор и протоиерей Георгий не знали, что делать. «Если поставить гроб со святыми мощами в храм на поклонение верующим, то угодно ли это будет святой? Она не благословляла еще сама ни через кого сделать указания об открытии ее мощей», - думали смиренно они. При этом припомнились слова, сказанные святой мученицей, когда она четыреста лет тому назад чудесным образом явила гражданам города Торжка свое тело для погребения. «Пойди скажи протоиерею и братии, - говорила она расслабленному, - чтобы они взяли и погребли мое тело в соборном храме у полуденных дверей». Она, видимо, еще тогда желала, чтобы тело ее было предано земле, так угодно ли ей будет теперь, чтобы мощи ее были поставлены в храме?.. Решено было вновь предать мощи погребению, пока святая сама не пожелает открыть их для поклонения. Во втором часу ночи, когда все спали, собрались ко гробу архимандрит Никанор, протоиерей, несколько священников, городничий и некоторые из граждан; с благоговением открыли гроб, со слезами на глазах приложились к нетленным мощам мученицы и затем с молитвой вновь закрыли и опустили гроб в землю. Но в этот раз святая не пожелала пребывать в земле. Когда в 1815 году стали копать бут для нового собора, снова обрели гроб благоверной княгини Иулиании, и при этом было множество исцелений верующим. Это приняли за знамение от Господа и решили устроить под южным приделом храма часовню и поставить в ней гроб с мощами святой мученицы, а сам придел и престол освятить во имя святой благоверной княгини Иулиании.

В то время было множество исцелений при мощах святой. Люди толпами собирались ко гробу, из углубления под ним с верой черпали водицу и приносили больным.

С этого времени, благодаря милости мученицы, строители храма не стали более нуждаться ни в средствах, ни в рабочих. Жители города, видя милость к себе святой, упрекали себя в нерадении к храму и спешили со своей помощью: одни приносили богатые жертвы на постройку храма, другие - свой безвозмездный труд. С этого времени ежедневно вплоть до окончания постройки храма, лишь кончались дневные труды, люди толпами шли к строящемуся храму, надевали рабочую одежду и всю ночь трудились. Утром рабочие находили кирпич и камень уже наношенными и леса и все материалы приготовленными- все это делали за ночь горожане. А кружка, выставленная для сбора приношений на постройку храма, постоянно и неоскудно наполнялась. Так святая благоверная княгиня Иулиания своим присутствием помогала построению храма и оживляла веру горожан. Множеством чудес и исцелений, особенно обильно истекавших в это время от гроба святой, верующие научались всегда и во всем возлагать надежду на помощь Божию и заступление святых угодников, и всегда, в горе и радости, искать утешения в молитве. Память о благодатных исцелениях, бывших во множестве при обретении мощей благоверной княгини Иулиании, и до сих пор живо сохраняется в благодарных сердцах граждан города Торжка. Вера в молитвы святой мученицы все более и более умножалась и крепла, и число верующих, идущих за многие версты приложиться ко гробу, с каждым годом увеличивалось. И, конечно, верующие христиане не оставались в своих бедах и нуждах без утешения от святой - множество сказаний о благодатных исцелениях по молитвам святой, записанных в рукописном житии благоверной княгини Иулиании, хранившемся при ее гробе в Новоторжском соборе, служили наглядным свидетельством этого.

Сказания о некоторых исцелениях, бывших от мощей святой благоверной княгини Иулиании

Исцеление ржевского протоиерея Матфея Константиновского

Блаженной памяти достопочтенный протоиерей Ржевского собора Матфей Константиновский, за свою благочестивую жизнь пользовавшийся глубоким уважением не только граждан города Ржева - православных и раскольников, но и многих светских особ в Санкт-Петербурге и Москве, рассказывал о себе следующее.

«Был я еще дьяконом в селе Осечне Вышневолоцкого уезда, у меня сильно болело в груди. Я отправился в Торжок посоветоваться с врачом. Врач нашел, что у меня чахотка, и советовал оставаться в Торжке. У сельского дьякона какие же средства? Нужно нанять квартиру, купить лекарства, поблагодарить врача, - не из чего было. Делать нечего - отправился я домой, но с уверенностью, что Господь, если нужна еще моя жизнь, или пошлет средства, или Сам поможет. Дома боль в груди, особенно к весне, становилась сильнее и сильнее; стал чувствовать одышку, сил становилось все меньше. Весной опять я поехал в Торжок. Лекарь, с которым я советовался прежде, нашел болезнь мою в сильном развитии и говорил, что едва ли удастся помочь, если бы я и остался в городе. Пришел на квартиру, грустно мне стало, очень грустно. В то время в Торжке все говорили о благоверной Иулиании, о том, что при разборке старого собора нашли ее гробницу, а на месте, где стояла гробница, открылся ключ; все берут воду, и многих она исцеляет. Радостно осенила меня мысль - не готовит ли Господь в этой воде и мне помощи? Помолился я Богу и пошел к собору. Было к вечеру; народу очень много, и все старались попить водицы. По молитвам благоверной Иулиании и я протеснился к тому месту; гляжу - а водицы нет, одна только жидкая грязь. В углубление земли, где стояла гробница, вода по причине весны натекала сверху, а ключа тут не было; за ночь водицы насочится, а за день все разберут, много было верующих. Призвал я на помощь святую мученицу, зачерпнул горстью этой грязи и со всей верою, какая была у меня, выпил». «Как! Грязь-то? - спросил один из слушающих отца Матфея. - Вы этим могли еще больше расстроить здоровье». «Вот видите ли, нет. Я тогда тотчас же почувствовал свежесть в груди. Господь брением исцелил очи слепорожденному - брением и меня, по молитвам благоверной Иулиании, исцелил от чахотки. Вот уже пятьдесят лет теперь, а, слава Богу, я никогда после того не чувствовал боли в груди».

Исцеление сына ржевской купчихи Зетиловой

«Не знаю, отчего (рассказывала сама Зетилова) помешался в уме мой сын Петр; даже меня не узнавал. Все лекари в Ржеве лечили его - лучше не было. Возила в Москву - и там не помогли. Года два я с ним маялась. Добрые люди посоветовали съездить в Торжок помолиться святой благоверной княгине Иулиании. Поехала я с ним, помолилась святой угоднице, поплакала перед ней, потом посоветовала сыну подлезть под гробницу ее. Как только вышел он из-под гробницы, я заметила, что глаза его прояснели, и, не выходя еще из часовни, он назвал опять меня матерью и с того времени живет в полном уме. Пока Господь укрепляет меня, буду каждогодно два раза ездить в Торжок ко 2 июня и 21 декабря, дням празднования святой мученицы, - молиться пред мощами благоверной Иулиании».

Исцеление князя Алексея Долгорукого Вот как он сам писал:

«Я, Алексей Долгорукий, 51 года, занемог накануне ангела своего: меня сгорбило всего, жар, сильная дрожь, рвота, головная боль. Я просил новоторжского собора священника отца Образцова принести от гроба образ святой благоверной княгини Иулиании и отслужить молебен. После молебна я заснул, а через два часа встал совершенно здоровым, чему свидетели, кроме помянутого священника, старец от гроба, пономарь и до двадцати человек посторонних».

Князь Долгорукий, вместе с дочерью своей, подавал об этом исцелении бумагу в Святейший Синод на Высочайшее имя в 1865 году.

Исцеление новоторжской мещанки Марьи Степановой Лавровой в 1856 году

Лет за 26 до 1856 года, будучи замужем, Марья Степанова помешалась в уме: не узнавала ни своего города, ни детей, ни родных и никого из знакомых; бегала по улицам, иногда во всем безобразии, ей казалось, что она в чужом городе; отвращалась от святыни и не могла креститься. Однажды, в минуту просветления, она мысленно, в глубине души, помолилась неотступно святой благоверной княгине Иулиании. После молитвы она забылась сном (это было около полуночи). Является к ней в то время постоянно служившая при мощах вдова Степанида и говорит: «Молись, молись благоверной, она тебе свой город покажет». Очнувшись, никого не видала. Потом, помолившись святой, вновь заснула и увидела, что из головы выползает как бы змей. Проснувшись, получила возможность перекреститься. Затем спала крепко до самого утра. Поутру сама встала и детей и родных стала узнавать. Помолясь в тот же день пред мощами благоверной княгини, она уже не чувствовала никакой болезни в себе.

Исцеление госпожи Азарьевой

«За семнадцать лет пред этим, - говорила сама Азарьева одному из соборных священников, - я страдала тяжкой болезнью и притом была беременна вот этой самой дочерью (тут она указала на стоявшую около нее дочь), врачи употребляли все усилия к облегчению моей болезни, но мне от этого никакой пользы не было, так что признали меня безнадежной к выздоровлению. В таком скорбном положении моем, когда я заснула, является старец и называет себя лекарем. Я обратилась к нему с просьбой мне помочь в моей безнадежной болезни. Явившийся сказал: “Тебе не нужно никаких лекарств, обещай только посещать в городе Торжке соборный храм и молиться святой благоверной княгини Иулиании, тогда ты получишь исцеление и благополучно разрешишься от бремени дочерью. Советую ежегодно исполнять сказанное, тогда и дочь твоя будет расти в добром здравии. А если не исполнишь моего совета, то дочь твоя, не достигши шестнадцати лет, умрет”». После такого рассказа Азарьева присовокупила: «Теперь дочери моей уже семнадцать лет, и я на ее счет спокойна».

(Описание чудес заимствовано из № 23 и 24 «Тверских епархиальных ведомостей» за 1883 год).

Кроме этих исцелений записаны еще до пятидесяти случаев помощи святой благоверной княгини Иулиании больным и недужным, с верой и молитвой притекавшим к ее благодатному заступлению.

Мощи святой благоверной княгини Иулиании покоились в каменном гробе, поставленном в позолоченную раку, сверх которой положена была икона мученицы. Рака стояла под резным балдахином в часовне, устроенной под южном приделом Спасо-Преображенского собора в Торжке. В раке было отверстие, через которые верующие могли видеть каменный гроб и прикладываться к нему.

В 1931 году Спасо-Преображенский собор был закрыт, а мощи святой благоверной княгини Иулиании Вяземской утрачены.

Память святой благоверной княгини Иулиании Вяземской празднуется: 21 декабря (3 января по н. ст.), в день мученической кончины; 2 (15) июня, в день обретения мощей; в 1-ю Неделю после праздника святых апостолов Петра и Павла (29 июня/12 июля) в Соборе Тверских святых; в Неделю перед 28 июля в Соборе Смоленских святых.

Моли Бога о нас, святая благоверная княгиня Иулиания, яко мы усердно к тебе прибегаем, скорой помощнице и молитвеннице о душах наших.

В царствование нечестивых царей римских: на востоке - Диоклитиана и на западе Максимиана, в Византийском городе Никомидии1 господствовало идолослужение. В это время там жил один богатый и знатный человек, по имени Африкан, весьма приверженный языческому нечестию; у него быта дочь, по имени Иулиания. Когда Иулиания начала приходить в возраст и цвести красотою, и в то же время проявлять ум и добронравие, один из царских сановников, по имени Елевсий, предупреждая других женихов, заранее обручился с нею, совершение же брака было отложено до совершеннолетия. Между тем, Иулиания, услышав евангельскую проповедь о Христе, уверовала в Него и стала тайной христианкой. При виде неба, земли, моря, огня, она искала Того, Кто создал все это, и от создания научилась познавать Создателя, как говорит святой Апостол Павел: невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы (Рим. 1:20). И размышляла она в душе своей: "Един есть истинный Бог, которому должно поклоняться! Бездушные же идолы - не боги, но жилища бесов". С этих пор она стала усердно предаваться молитве и чтению божественных книг, поучаясь в законе Господнем день и ночь - тайно от отца своего, который, как ревностный язычник, был другом бесов и врагом христиан. Мать же Иулиании, хотя тоже была язычница, но не отвергала и христианской веры. Впрочем, особенно она не заботилась ни о той, ни о другой вере, - ни идолам не служила усердно, ни Христа не почитала, и потому не обращала внимания на то, какой веры держится ее дочь. Итак, при нерадении матери, блаженная Иулиания легко могла скрыть от отца свою веру во Христа и упражняться в молитве и чтении Божественных Писаний. Исполненная в сердце своем любви к Богу и утвержденная в благочестии, она помышляла, как бы ей отказаться от того, с кем она была обручена, и избегнуть брака с нечестивым, девство свое соблюсти нерушимым от идолопоклонника и тело сохранить чистым от слуги бесовского.
Посему, когда стало приближаться время брака, Иулиания послала к своему жениху Елевсию сказать:
- Не готовься напрасно к браку, да будет тебе известно, что я не соглашаюсь идти за тебя замуж, если ты не сделаешься епархом страны этой.
Так поступила святая, в уверенности, что Елевсию невозможно достигнуть этого сана, и таким образом думала избегнуть брака с ним. Но Елевсий, плененный любовью к ней, начал тщательно домогаться сана епарха, - то посредством усиленных просьб, то посредством богатых даров, то через сильных ходатаев, - умоляя царя почтить его тем саном. И по прошествии многого времени, истратив много имения, он, хотя и с трудом, при помощи беса, достигнул желаемого, ибо диавол, желая помешать доброму намерению святой девы, помог Елевсию. Сделавшись епархом, он тотчас послал к своей невесте сказать:
- Радуйся, Иулиания, что имеешь меня женихом, удостоенным славы, ибо я - епарх! Итак, готовься к браку.
Иулиания, видя, что посредством вымышленного предлога она не избегла сетей Елевсия, явно открыла то, что долго скрывала в сердце своем, и через посланных отвечала ему так:
- Хорошо, что ты удостоен епаршества; но если не поклонишься Богу моему и не будешь служить Господу Иисусу Христу, Которому я служу, то ищи себе для брака другую, ты мне неугоден, ибо я не желаю иметь мужем того, кто не исповедует единую со мной веру.
Услышав это, Елевсий удивился перемене в своей невесте и сильно разгневался. Призвав отца ее Африкана, он стал спрашивать его:
- Почему дочь твоя и от богов наших отказывается, и мною гнушается?
При этом Елевсий сообщил Африкану обо всех словах ее, переданных через послов.
Услышав об этом, Африкан был в недоумении, удивляясь такому неожиданному обстоятельству, и не менее епарха сильно разгневался на Иулианию, так как и сам был ревностным почитателем своих скверных богов. Возвратившись домой, он сначала кротко и отечески начал спрашивать дочь свою:
- Скажи мне, дочь возлюбленная и сладкий свет очей моих, почему ты отвращаешься от брака и отказываешь в руке епарху?
Иулиания, не желая даже слышать об этом, отвечала:
- Перестань, отец! Ибо клянусь надеждою моею - Господом моим Иисусом Христом, что Елевсий не вступит со мной в брак, если сначала не примет веры моей, ибо что за брак - телом быть соединенными, духом же разделенными, и враждовать друг против друга?
Тогда отец Иулиании, вне себя от гнева, воскликнул:
- Безумствуешь ты, окаянная, или любишь мучения?
- Мучения за Христа я люблю, - отвечала святая дева.
- Клянусь великими богами - Аполлоном и Артемидою2, - воскликнул Африкан, что зверям и псам отдам я тело твое на съедение.
Святая отвечала:
- Так зачем же медлишь! Пусть придут псы, пусть придут звери, и пусть будет для меня - если это возможно - вместо одной много смертей, ибо я буду радоваться, несколько раз умирая за Христа и получая от Него каждый раз воздаяние.
Тогда отец, желая склонить ее хитростью к своему желанию, оставил гнев и ласково начал беседовать с нею, прося и уговаривая ее не ослушаться его. Она же, исполненная доброго упования, возражала и безбоязненно говорила:
- Неужели и ты подобен глухим богам своим, ибо имеешь уши и не слышишь? Не сказала ли я тебе с клятвою, что не может быть у меня общения с Елевсием, если сначала он не согласится поклониться Христу моему?
Услышав это, отец запер ее в комнате. Затем снова вывел ее оттуда и добрыми и ласковыми словами со слезами начал склонять святую к почитанию богов и к любви к Елевсию. Но мужественная дева снова воскликнула:
- Не принесу жертвы богам, не поклонюсь истуканам, не полюблю нечестивого Елевсия! Христу Единому покланяюсь, Христа почитаю, Христа люблю!
Тогда отец, разгневавшись, схватил Иулианию и начал бить без пощады: бросив на землю, влачил ее за волосы, топтал ногами, - не как родитель, но как мучитель, нисколько не являя родительской жалости и, в своей лютой ярости и неудержимом гневе, забыв естественную любовь к дочери. И бил он ее до тех пор, пока сам не устал, так что блаженная дева едва осталась жива. После этого он отослал ее к ее жениху - епарху Елевсию, чтобы он делал с нею, что хочет. Тот же, будучи презираем ею, исполнен был против нее великой ярости: дыша гневом и скрежеща на нее зубами, он считал великим для себя бесчестием, что она возгнушалась им и отвергла любовь его. Посему он очень обрадовался, что она была отдана в руки его, и что он получил власть над нею. И вот он задумал судить ее публично (ибо был епарх), будто бы за непочитание богов, а на самом деле совершая мщение за ее презрение к нему. Воссев на судейском месте, он повелел привести к допросу агнцу Христову.
Когда святая дева Иулиания предстала на суд перед своим женихом Елевсием и, как заря, воссияла красотою лица своего, то все обратили на нее свои взоры, удивляясь красоте лица ее. Елевсий, лишь только взглянул на нее, тотчас смягчился, и гнев его обратился в любовь. Сначала он не мог сказать ей ни одного жестокого слова, но начал мирно и ласково беседовать, будучи охвачен желанием обладать девицею. Он сказал ей:
- Поверь мне, прекраснейшая девица, что если ты изберешь меня своим мужем, то будешь освобождена от всех, ожидающих тебя, тяжких мук, хотя бы даже и не согласилась принести жертвы богам. Я не буду тебя принуждать к сему, - только согласись на брак со мною.
На это невеста Христова отвечала:
- Никакое слово, ни мука, ни самая смерть не заставят меня соединиться браком с тобою прежде, чем ты не сделаешься христианином и не примешь святого крещения.
- И это я сделал бы, возлюбленная, - отвечал Елевсий, - если бы не боялся царского гнева: ибо когда царь узнает об этом, то лишит меня не только сего высокого сана, но вместе с ним и самой жизни.
Святая сказала:
- Если ты так боишься своего царя - смертного, временного, имеющего власть только над телом, а не над душою, то как я могу не бояться Царя Бессмертного, имеющего власть над всеми царями и владычествующего над всяким дыханием и над душою, и как могу соединиться супружеским союзом со врагом Его?! Если бы кто из твоих рабов вступил в дружбу со врагом твоим, приятно ли это было бы для тебя и не разгневался ли бы ты за это на раба своего? Итак, не обманывайся, не пустословь, надеясь убедить меня. Если хочешь, обратись и ты к Богу моему, если не сделаешь этого, то убей меня, брось в огонь, покрой ранами, предай зверям и подвергни каким угодно мукам, но я не послушаюсь тебя, ибо ты противен мне, супружество с тобою для меня все равно, что дружба с бесами, и брак с тобою - то же, что гроб смердящий, положенный перед глазами моими.
Услышав это, Елевсий воспламенился гневом и изменился в лице своем, ибо такова нечистая любовь, когда ее презирают и гнушаются ею. Он повелел обнажить Иулианию и крестообразно растянуть, привязав веревками за руки и за ноги, и затем жестоко бить сухими жилами и прутьями. И была святая бичуема шестью воинами - долгое время, пока не устали сами мучители. Она же, хотя и была по естеству - сосуд немощный, мужественно претерпевала мучения.
Приказав воинам прекратить бичевание, епарх сказал Иулиании:
- Это, Иулиания, только начало твоих мучений, несравненно же большие ожидают тебя, если ты не принесешь жертвы великой Артемиде.
Но мученица, желая лучше переносить мучения, чем слушать Елевсия, все еще надеявшегося склонить ее к исполнению его воли отвечала:
- О, поистине ты безумен и безрассуден! Почему ты еще не мучаешь меня? Чего еще ждешь? Я более готова терпеть мучения, чем ты готов мучить меня.
Тогда святая была повешена за волосы и висела так немалую часть дня, так что кожа на голове ее отстала от тела, лицо вспухло и брови оттянулись вверх. Елевсий же, имея, по любви к ней, еще некоторую надежду, ласково убеждал ее пощадить себя. Когда ласковые слова его и просьбы не возымели никакого успеха, он еще более разгневался и повелел сильно раскаленным железом опалять бока ее и поджигать другие части тела, затем, связав руки ее и пронзив острым железом бедро ее, еле живую ввергнул ее в темницу.
Находясь в темнице, святая Иулиания лежала, поверженная на земле, и взывала к Богу:
- Господи Боже мой, всемогущий, непобедимый в силе и крепкий в делах! Отыми от меня скорби сии и от постигнувших меня болезней избави, как избавил Даниила от львов, Феклу - от огня и зверей! Отец мой и мать моя оставили меня, - Ты же, Господи, не отступи от меня, но, как некогда сохранил израильтян, прошедших через море, и потопил их врагов, так и меня ныне сохрани. Восставшего же против меня Елевсия, а с ним и сатану, который старается воспрепятствовать мне в спасении, сокруши, о непобедимый Царь!
Когда Иулиания так молилась Богу и молитва была еще на устах ее, невидимый враг - диавол, преобразившись во образ светлого ангела, видимым образом явился к ней и сказал:
- Вот, Иулиания, ты терпишь тяжкие муки, а еще более тяжкие и воистину нестерпимые приготовил для тебя Елевсий. Когда ты будешь выведена из темницы, тотчас принеси жертву богам, ибо не сможешь более переносить сильной лютости мук.
Святая спросила:
- Кто ты?
Диавол отвечал:
- Я - ангел, и поелику Бог много заботится о тебе, то послал меня к тебе, ибо Он желал, чтобы ты послушалась епарха и от многих мучений не погибло бы тело твое. Господь милосерд и простит тебе это ради немощи измученной плоти твоей.
Услышав это, мученица удивилась и смутилась, ибо видела, что явившийся - с виду ангел, а по речам - враг. Посему, вздохнув из глубины сердца, со слезами на глазах, сказала:
- Господь мой, Создатель вселенной, Которого Единого хвалят Небесные Силы и трепещет множество бесов! Не презри меня страждущую ради Тебя, дабы враг мой не смешал когда-либо сладость с горечью и не подал мне. Поведай мне, кто тот, который говорил мне такие слова? Кто тот, который называет себя рабом Твоим?
Так взывала святая, и тотчас же была услышана, ибо с неба раздался голос:
- Дерзай, Иулиания! Я - с тобою! С пришедшим же к тебе делай, что хочешь: Я даю над ним тебе власть и силу, - и от него самого узнай, кто он и зачем пришел к тебе.
Вслед за этим произошло следующее чудо: тотчас разрешились оковы и спало железо с ее бедер, и тогда святая встала с земли здоровою и крепкою телом, а диавол, удерживаемый силою Божией, стоял и не мог бежать, будучи связан невидимыми узами. Святая мученица схватила его, как раба неключимого, и, как будто допрашивая на суде, стала спрашивать, кто он, откуда и кем послан. Диавол же, хотя и исполнен был лжи, однако, будучи принужден мучащею его силою Создателя, начал - хотя и против воли - говорить истину.
- Я, - сказал он, - диавол, один из первых князей тьмы и послан отцом моим сатаною искусить и обольстить тебя, ибо мы великую приняли муку от молитв твоих и от твоего девического целомудрия и мужественного терпения. Я - тот, который некогда посоветовал в раю Еве преступить на погибель заповедь Божию. Я внушил Каину убить брата своего Авеля. Я научил Навуходоносора поставить на поле Деире золотого истукана. Я прельстил иудеев покланяться идолам. Я премудрого Соломона сделал безумным, возбудив в нем страсть к женам. Я Ироду внушил избиение младенцев, а Иуде - предать Учителя и самому удавиться. Я подвиг евреев побить камнями Стефана, подвигнул Нерона - распять вниз головою Петра и усечь мечом Павла.
Услышав это, святая Иулиания сотворила новое чудо, ибо другие положила на него узы и раны (кроме невидимых, которыми диавол был связан Богом), так как, связав, стала бить его. И что удивительно - бесплотного и невещественного духа святая могла связать вещественными узами и бить! Ибо сила Божия, удерживающая его не дающими возможности бежать узами и наказывающая, хотя невидимо, но действительною болью, отдала его во власть возлюбленной невесте Своей. И терпел бес боль от рук девицы, как от рук Божиих, ибо вместе с вещественным бичеванием бес получал и невещественную язву - ту, от которой воистину получает мучение раб бесовский.
- Увы мне - восклицал он, - что мне теперь делать и как убежать?! Многих прельстил я и подвергнул бедствиям, а теперь сам прельщен и впал в беду. Многих подвергнул я ранам, а ныне сам связан девическими руками и уязвляюсь ими. Многих поработил себе, а ныне самого меня держат, как пленника и раба. О, отец мой - сатана! Зачем ты послал меня сюда? Неужели не знал, что ничего нет сильнее девства и крепче молитв мученических?
Так святая Иулиания всю ночь мучила беса, а поутру епарх повелел, если она жива, вывести ее из темницы. Святая, идя, влекла за собою и диавола и бросила его в попавшуюся на дороге кучу грязи. Затем она предстала перед Елевсием, озаряемая прежнею красотою и благообразием лица и здоровая всем телом, как будто бы никогда не испытывала никакой муки. Удивившись, мучитель сказал ей:
- Скажи мне, Иулиания, когда и каким образом ты научилась такому волхвованию? И каким искусством ты так скоро исцелилась от ран, так что даже и следа от них на тебе не найдешь?
Святая отвечала:
- Ни с каким искусством волшебства я незнакома, но меня исцелила неизреченная и всемогущая сила Божия, которая не только тебя, но и отца твоего - сатану устыдила, а меня соделала гораздо сильнее обоих вас. И ты, и господин твой - диавол у меня под ногами, ибо я связала владыку твоего, которому ты работаешь, и мучения твои сделала как бы небывшими. Так Христос мой уничтожил здесь вашу силу, а там - тебе, отцу твоему и слугам вашим уготовал огонь вечный и страшный тартар, тьму кромешную и наполненное червями неусыпающими место, которое ты вскоре и получишь.
Тогда мучитель, услышав из уст святой об огне вечном, тотчас повелел приготовить великий огонь временный, и была сильно разожжена печь и брошена туда святая. Она же, стоя невредимо в пламени огненном, молилась там к Господу и испустила из очей своих слезы, - и вдруг эти малые слезы стали как бы двумя великими источниками и угасили весь огонь.
Весь народ никомидийский весьма был поражен этим чудом, и уверовало во Христа мужей около пятисот, а жен - сто тридцать. Все они, как бы едиными устами, воскликнули:
- Един есть Бог, Един - Тот, Которого прославляет мученица Иулиания, и мы веруем в Него, а от языческого идолопоклонства отказываемся. Мы - христиане! Да придет на нас меч, да придет огонь, да придет какая-нибудь самая лютая смерть, - мы готовы вместе с Иулианиею умереть за Единого Истинного Бога!
Когда они так восклицали во всеуслышание, епарх немедленно повелел привести вооруженных воинов и, отделив всех уверовавших от собравшегося на зрелище народа, усечь мечом, что и было исполнено. А они все с радостью преклоняли под меч головы свои и умерли за Христа, принимая крещение в собственной крови своей. После сего мучитель, дыша неукротимою яростью, повелел раздеть святую и бросить в сильно кипящий котел и долго варить, как бы некую пищу. Но котел этот был для святой как бы теплой баней после трудов, ибо нисколько не вредил ее телу, а только омывал, как бы в купели, ибо к ней сошел Ангел Господень и сохранил ее невредимою. Огонь же из печи устремился на стоявших около и сделал то, что некогда с печью вавилонскою, - всех, кого достиг, сжег. После того котел лопнул, и мученица вышла из него невредимою. Народ с удивлением окружил ее, как бы высокую башню, ибо действительно святая стала выше всех ростом.
Видя все это, мучитель недоумевал, чтобы ему еще предпринять, так как все мучения его не достигли цели. Считая себя осмеянным и посрамленным девицею, он начал рвать на себе волосы, царапать лицо, рвать на себе одежды и от сильного гнева произносить многие хульные и поносные слова на своих богов, - что, служа им, он не мог победить одну девицу. Затем он осудил святую мученицу Иулианию на усечение мечом.
Диавол же, который был связан святою в темнице, снова явился и, стоя вдали (ибо еще боялся святой мученицы и помнил об ударах, нанесенных ею) видимым образом - в виде человека, - радовался ее осуждению на смерть и торопил воинов поскорее взять и предать ее смерти. Когда святая дева грозным оком взглянула на него, он тотчас затрепетал и воскликнул:
- Ох, горе мне! Хочет меня сия немилостивая дева снова схватить своими руками!
И, воскликнув это вслух всех, диавол исчез.
Воины, взяв мученицу, повели ее на усечение, и шла святая в радости и веселии, как будто на брак, спеша к брачному чертогу. Совершив молитву, она преклонила под меч святую главу свою и была усечена мечом. Так она сочеталась с своим возлюбленным Женихом - Христом Господом, за Которого с радостью пострадала3.
Некоторая римлянка, по имени София, бывшая в то время по какому-то своему делу в Никомидии и возвращавшаяся назад - в Рим, - взяла с собой тело мученицы Христовой Иулиании. Принеся его в свой дом, она впоследствии построила благолепную, достойную таковой мученицы, церковь во имя Иулиании и с честью положила в ней святые мощи ее.
Елевсия же вскоре постигла казнь Божия: когда он плыл по морю, поднялась буря, разбила корабль, и все бывшие в корабле потонули. Сам же Елевсий, - на большую для себя беду и мучение, - спасся от потопления и приплыл на некоторой остров, где и был растерзан псами.
Так с позором погиб нечестивый, получив достойное возмездие по делам своим - за убиение невинной и святой девы Иулиании.
Таковы были мученический подвиг невесты Христовой Иулиании и страдальческая кончина ее.
Обручена она была Елевсию на девятом году от рождения своего, на восемнадцатом же году кровью своею сочеталась с Женихом Бессмертным, положив за Него душу свою и ныне веселится в небесном чертоге со Христом Господом, от всякого создания славимым в бесконечные веки. Аминь.
Кондак, глас 3:
Девства добротами преочищенна девице, и мучения венцы Иулиание ныне венчавшися, даеши сущым в нуждах и недузех исцеление, и спасение приступающым к раце твоей: божественную бо благодать Христос источает, и жизнь вечную.

Жития мучеников Павла и его сестры Иулиании

Свя-тые му-че-ни-ки Па-вел и его сест-ра Иули-а-ния бы-ли каз-не-ны при им-пе-ра-то-ре Авре-ли-ане (270-275) в фини-кий-ском го-ро-де Пто-ле-ма-и-де. Од-на-жды им-пе-ра-тор при-е-хал в Пто-ле-ма-и-ду. На-хо-див-ший-ся сре-ди встре-чав-ших Па-вел осе-нил се-бя крест-ным зна-ме-ни-ем, и это бы-ло за-ме-че-но. Его тут же схва-ти-ли и бро-си-ли в тем-ни-цу. Ко-гда на сле-ду-ю-щий день его при-ве-ли на суд, он от-кры-то и сме-ло ис-по-ве-дал свою ве-ру во Хри-ста, за что был под-верг-нут же-сто-ким му-кам. Иули-а-ния, ви-дя стра-да-ния бра-та, ста-ла при всех об-ви-нять им-пе-ра-то-ра в неспра-вед-ли-во-сти и же-сто-ко-сти, за что так-же бы-ла под-верг-ну-та ис-тя-за-ни-ям. Му-че-ни-ков би-ли, те-ла их рва-ли же-лез-ны-ми крю-чья-ми, жгли на рас-ка-лен-ных ре-шет-ках, но не мог-ли сло-мить див-но-го тер-пе-ния ис-по-вед-ни-ков Гос-под-них. Трое во-и-нов, ко-то-рые ис-тя-за-ли свя-тых, по-ра-жен-ные ве-ли-чи-ем ду-ха му-че-ни-ков, уве-ро-ва-ли во Хри-ста. Эти но-вые из-бран-ни-ки Бо-жии, Квад-рат, Ака-кий и Стра-то-ник, бы-ли немед-лен-но каз-не-ны. Му-чи-тель по-пы-тал-ся пре-льстить свя-тую Иули-а-нию обе-ща-ни-ем взять ее в же-ны, ес-ли она от-ка-жет-ся от Хри-ста, но свя-тая от-верг-ла пред-ло-же-ние обо-льсти-те-ля и оста-лась непре-клон-ной. По по-ве-ле-нию им-пе-ра-то-ра му-че-ни-цу от-да-ли в блу-ди-ли-ще для осквер-не-ния, но Гос-подь со-хра-нил ее и там: все, пы-тав-ши-е-ся при-кос-нуть-ся к свя-той, ли-ша-лись зре-ния. То-гда раз-гне-ван-ный им-пе-ра-тор при-ка-зал сно-ва жечь те-ла му-че-ни-ков. Тол-пив-ший-ся во-круг на-род, гля-дя на стра-да-ния невин-ных, на-чал гром-ко роп-тать, Авре-ли-ан при-ка-зал немед-лен-но обез-гла-вить му-че-ни-ков. С ра-дост-ны-ми ли-ца-ми брат и сест-ра шли на казнь и пе-ли: "Спасл бо еси нас Гос-по-ди от сту-жа-ю-щих нам и нена-ви-дя-щих нас по-сра-мил еси" (